Чику Шавьер - Наш Дом

– Не говорите так, – прервал ее великодушный Министр, – не придавайте такой важности влияниям низших сфер. Таким способом Вы вооружаете врагов и придаете им силы, чтобы они пытали нас. Сфера идей также является и полем битвы. На самом деле каждый свет, который мы зажжем на Земле, останется там навсегда, поскольку, ураганный ветер человеческих страстей никогда не загасит свет Господа.

Мне показалось, что Сеньора в свете услышанного резко изменила свою точку зрения и, словно ощутив прилив сил, ответила:

– Я убеждена, что Ваш визит бы предопределен. Мне было необходимо восполнить энергию. Мне не хватало этого наставления. Верно, наша мыслительная сфер, является полем непрерывного сражения. Необходимо уничтожать зло и мглу внутри нас самих, захватить их врасплох в редуте, в котором они находятся, не придавая им той важности, которую они требуют. Да, сейчас я понимаю это.

Генесио удовлетворенно улыбнулся и сказал:

– Внутри нашего индивидуального мира, каждая идея является, словно, отдельным организмом. Необходимо всегда помнить об этом. Если мы питаем элементы добра, они будут развиваться для нашего собственного счастья и станут армиями, защищающими нас. Напротив же, питать элементы зла – значит строить безопасное основание для наших врагов и палачей.

В этот момент служащий Департамента Счетов заметил:

– Мы не должны забывать, что Лаура возвращается на Землю с необыкновенным духовным багажом. Даже сегодня Кабинет Правления вручил ноту Министерству Помощи, рекомендуя техническим операторам, отвечающим за Перевоплощения проявить максимальную тщательность в отношении биологических родителей, которые дадут жизнь новому организму нашей сестры.

– Ах, это правда! – сказала она. – Я попросила об этой мере, дабы не оказаться слишком подверженной закону наследственности.

– Я думаю, – сказал заботливый собеседник, – что Ваши заслуги в Нашем Доме очень велики, поскольку сам Губернатор назначил такие меры.

– Поэтому не беспокойтесь, моя подруга, – воскликнул Министр Генесио, улыбаясь, – рядом с Вами будут бесчисленные братья и товарищи, которые будут заботятся о Вашем благополучии.

– Слава Богу! – сказала с воодушевлением Сеньора Лаура, – мне было так необходимо это услышать, так необходимо...

Лизиас со своими сестрами, к которым теперь присоединилась симпатичная и великодушная Тереза, проявляли искреннюю радость.

– Моей матери было необходимо забыть беспокойство, – сказал самоотверженный медбрат Министерства Помощи, – в конце концов, мы не собираемся тут спать.

– Ты прав, – сказала хозяйка дома, – я буду лелеять надежду, доверюсь Господу и всем Вам.

Беседа незамедлительно вернулась в русло доверия и оптимизма. Все говорили о возвращении на Землю, как о благословенной возможности повторить приобретенные знания и обрести новый опыт во имя добра.

На прощание поздно ночью Сеньора Лаура сказала мне по-матерински:

– Завтра ночью, Андрэ, я надеюсь увидеть Вас снова. У нас будет маленькая встреча в узком кругу. Министр Коммуникаций обещал мне визит моего мужа. Хотя он и находятся в физических узах, Рикардо будет приведен сюда, с помощью братской помощи наших товарищей. Кроме того, завтра я должна будут прощаться. Не пропустите.

Я взволнованно поблагодарил, стараясь скрыть недозрелые слезы ностальгии, которая уже распустились у меня в сердце.

Возможно, практики Спиритизма не были бы так удивлены встречей, участником которой я был в доме Лизиаса. Но для моих глаз, картина была невиданна и интересна.

В просторной гостиной собралось небольшое собрание, состоящее не более чем из тридцати человек. Расположение мебели было самым простым. Удобные кресла были выстроены в ряд по двенадцать, напротив возвышения, на котором Министр Кларенсио занимал положение руководителя в окружении Сеньоры Лауры и детей. На расстоянии четырех метров от них был расположен большой хрустальный шар приблизительно двух метров в диаметре, охваченный снизу большим количеством нитей, которые были подключены к маленькому аппарату, идентичному нашим громкоговорителям.

Многочисленные вопросы крутились у меня в мозгу. В просторном зале каждый, кто занял бы подходящее место, смог бы наблюдать за дружескими беседами в каждой группе.

Находясь рядом с Николасом, старым сотрудником Министерства Помощи и близким другом семьи Лизиаса, я осмелился задать вопрос. Товарищ не заставил себя упрашивать и ответил: