Александр Шевцов - Случайные мысли о том, как научиться думать

Cogito ergo sum – так звучало это утверждение Декарта, к которому он пришел, рассуждая о том, что можно считать единственным надежным основанием любых исследований и рассуждений. У нас его принято переводить как: я мыслю – значит я существую. Этот перевод неверный и даже вредоносный. Cogito не означает мышление, это, скорее, познание. Но и перевести высказывание Декарта как: я познаю – значит я существую, было бы ошибкой. Никакое действие познания не имелось им в виду, когда он пришел к этому итогу.

По большей части Декарта пытались понять на уровне перевода, то есть в заключительной точке его рассуждения, в выводе. И это сразу превращалось в ловушку слов, в ловушку перевода. И очень мало кто из психологов пытался понять то, что переживал Декарт, когда шел к своему выводу. А переживал он вполне доступные любому прозрения. Он их подробно описывает в «Рассуждении о методе».

Задавшись вопросом, на чем же можно строить подлинное и точное философское рассуждение, он рассматривает по очереди все то, что может обнаружить, когда заглядывает, условно говоря, себе в голову. То есть в то пространство, в котором, по его предположению, и творится наше рассуждение. Конечно, это никакая не голова. Это некое пространство, в которое может погрузиться наш внутренний взор, где и обнаруживает мысли, образы, чувства и желания.

Пространство это есть наше сознание. Но, вот насмешка, поняв его сознанием, ни Декарт, ни его последователи не поняли его пространственности. Они даже называли его сценой, на которой творится некое представление, и все равно не видели ни пространственности, ни объема. Сознание картезианства было сознаванием. И родившаяся из когито новая психология, названная психологией сознания, была психологией сознавания, потому что в этом пространстве было только то, что ты осознавал, глядя на него.

Именно это значение и было сутью когито. Cogito ergo sum – я сознаю себя сознающим – значит я есть. Это погружение в себя настолько потрясало любого европейца, которому хватило сил вслед за Декартом проделать это упражнение, что он останавливался пораженным перед открывшейся глубиной познания мира. Именно отсюда пришло последующее открытие современной физики, что присутствие наблюдателя может воздействовать на протекание эксперимента.

Там, в глубине самого себя, ты обнаруживаешь нечто, что проявляется в тебе, но принадлежит совсем иному миру, миру подлинному, миру, откуда приходят истины. Истины и захватили воображение европейских мыслителей. Пробиться к истинам – значит проникнуть в мир Платоновских идей. Это была давняя мечта всей европейской философии. Декарт стал вторым после Платона, потому что он открыл путь на Небеса.

Путь этот или метод назывался инсайтом, самонаблюдением. Но ни глубина ни метод не могли сравниться с самими истинами. Они были так заманчивы, что кто-то, подобно Локку, кричал им, как обиженный на Бога ребенок: «Тебя нет!» Кто-то, подобно епископу Беркли, заявлял, что нет ничего, кроме этих идей. А кто-то, как Гуссерль, ради возможности жить на Небесах, готов был отпихнуть ногой лестницу, по которой туда забрался, и посвятить жизнь войне с психологизмом…

Но никто не обратил внимания на глубину, а значит на пространственность той «головы», в которой разворачивалась эта битва европейского сознания. Это простительно для философов, но психологи обязаны были заметить, что сознание не есть осознавание. Однако они не заметили этого даже после того, как Фрейд заговорил о содержаниях сознания. Содержания сознания являются общепринятым фактом современной психологии, но при этом сознание остается для нее сознаванием, которое по определению не может ничего в себе содержать. Даже сам Фрейд, создав сильнейшую школу работы с содержаниями сознания, до конца жизни определял сознание как сознавание…

Объем, глубина, способность иметь содержания – все это черты и свойства пространства. Сознание пространственно. И более того, оно состоит из нескольких пространств, вложенных одно в другое или наложенных одно на другое. Эти пространства отличаются тем, что в них вещество сознания обладает разной плотностью, то есть содержания этих пространств хранятся в разных средах, лишь исходно имеющих одну природу, так емкость, заполненная кусками льда, может вместить в себя и воду. А где вода не покроет лед, образуется пар, и это разные среды одной природы.

Вот так и сознание содержит в себе образы разного качества. Одни из них обеспечивают выживание тел, другие – личностей. А третьи – жизнь того тела, в котором я воплотился в физическое тело. Обычно его называют душой. Эти среды взаимопроникают, и наш разум может работать в любой. Поэтому он одновременно решает задачи самых разных уровней.