Яна Ясная - Игры с огнем. Там же, но не те же

– Ты чего не спишь? – спросила я, почему-то шепотом.

Внезапно, несмотря на то что я пришла сюда с четкими донельзя намерениями, накатили смущение и робость. Я вдруг поняла, что в нашем с Ричи взаимодействии, в отношениях, которых не было, активной, действующей стороной всегда был он. Я выбирала, последовать мне за ним или нет, но решение всегда начиналось с него. И теперь… Теперь я растерялась. Что он думает? Что он чувствует? Что мне делать?

– Думаю. – Ответил он после молчания.

– Ричи, я соврала тебе, но… – торопливо начала я объясняться, но Ричард Феррерс меня оборвал.

Он расхохотался в подушку, и привыкнув к темноте, я различила, как вздрагивают его плечи.

– Соврала она! Ой, не могу, соврала! Мне подсунули принцессу и снесли количество моих проблем процентов эдак на пятьдесят! Конечно, у меня претензии!

Мне стало почти обидно:

– Вообще-то, тебе еще подсунули возможные проблемы с королевским домом Шельгары, и вообще!..

Вместо ответа Ричи осторожно, нежно погладил меня по лицу. Придвинулся ближе.

Я замерла. Сердце, до того прекрасно справлявшееся со своей работой, зависло…

– Ты боишься? Послушай, нам совсем не обязательно… всё это прямо сейчас, – Ричи говорил тоже шепотом и не слишком-то уверенно. – Ну, разведут и разведут, под замок же тебя не посадят? Мы можем попробовать позже… Ну, когда ты будешь готова…

Ага… Ага. Я как-то очень остро представила это всё – меня увезут в Шельгару, под замок, конечно, и правда не посадят, но доучиваться я буду дома. Ричи, разумеется, останется здесь – у него своя страна, своя семья и свои обязательства.

И вот мы будем жить по отдельности. Он здесь. А я там. Никаких поцелуев. Никакой возможности видеть его, когда пожелается. Никакой успокоительной и волнующей уверенной силы рядом.

А всё потому, что я оказалась «не готова».

– Нет уж! – возмутилась я, и сама потянулась к нему. – Не надо нам «долгих путей»!

И неожиданно для самой себя брякнула:

– Ричи, признайся, ты тоже не знаешь, что делать! Слушай, давай сейчас сделаем так-сяк, а потом переделаем по-норма…

Слово оборвалось поцелуем.

Прикосновение губ оказалось нежным-нежным.

Ричи сел в постели, и потянул меня на себя, усадил лицом к лицу, и я снова удивилась какой же он… Слов не подобралось, но ощущение восторга, и несущейся по жилам чистой радости, и еще чего-то, сокровенного, первобытного захлестнуло меня с головой. И страхи не то, чтобы исчезли – просто стали незначительной ерундой.

Это же Ричи! Чего с ним можно бояться?!

Да, я волнуюсь, конечно – но потому что у меня это первый раз, и я хочу ему понравиться, и хочу, чтобы всё здорово и для него тоже.

Потому что у меня-то всё уже замечательно!

У меня уже есть сбывшаяся сказка и отважный рыцарь, спасший принцессу из башни и приструнивший ее чудовищ, а всё остальное… Да предки с остальным! В первый раз никогда не бывает хорошо – уж об этом даже мне известно!

До моего прихода Ричи валялся в постели в одних пижамных штанах, и теперь я чувствовала через два слоя ткани горячее тело.

Его руки, лежавшие на моей талии, медленно скользнули по моей спине вверх… Коснулись лопаток, и плавным гладящим движением опустились к самой попе… Я обхватила его лицо ладонями и поцеловала.

Сперва коснулась верхней губы. Потом нижней. Провела по ней языком, пробуя на вкус… И утонула, когда твердая ладонь легла на мой затылок, и Ричи, плотно надавив на него, показал мне – как надо. Как нужно целовать человека, которого любишь.

Горячий дурман заполнял голову. Да что там голову – душу. Сердце, заячий хвостишко, то трепетало, то замирало, не знало, бедное, что ему делать. Губы Ричи, ласковые, требовательные, нежные, жадные, лишали разума, и я запуталась пальцами в жестких светлых волосах, и забывала дышать, и хватала ртом воздух, и не могла выпустить его даже на секунду. Ричи стянул с меня пижамную кофту, и я дернулась прикрыться, но заставила себя опустить руки.

Ричи сглотнул и зажмурился. Прошептал, быстро и отрывисто целуя мои плечи, ключицы, впадинку между ними:

– Ильза, И-и-ильза… Ты такая красивая!

Поймал мои губы, и я беззвучно ахнула, когда ощутила кончик его языка. И ахнула вслух, когда ладонь Ричи накрыла мою грудь. Сжала, помяла, перекатила в пальцах сосок… Я дернулась навстречу этой руке, и ощутила, что прижимаюсь к нему там, где всё твердо и горячо. И вместо того, чтобы смутиться или испугаться, я томно выдохнула и потерлась…

Его хриплый стон. Рывок – и я ощущаю спиной простыни, и сверху на меня давит вес моего Ричи, и это так же хорошо, как было там, в портальном зале, и даже лучше – потому что тогда на нас было так много одежды, а сейчас… Ричи прижимался грудью ко мне – кожа к коже, тело к телу. Каким-то попустительством на нас еще оставались пижамные штаны, и это было ужасно несправедливо!