Нил Уолш: Дружба с Богом

Второй по частоте вопрос: «Почему вы? Почему Бог выбрал вас?»

И третий: «Какой стала жизнь после того, как все случилось? Как она изменилась?»

Вы могли бы подумать, что чаще всего вопросы касались слов Бога, необычайных идей, захватывающих откровений и будоражащих ум утверждений нашего диалога. Да, таких вопросов было немало, но чаще всего люди спрашивали о человеческой стороне этой истории.

В конечном счете больше всего мы хотим знать о другом человеке. Всех нас одолевает ненасытное любопытство касательно своих ближних, — больше, чем касательно чего-либо другого в мире. Как будто, зная больше о других, мы сможем больше узнать о себе. А стремление больше узнать о себе — о том, Кем Мы Являемся в Действительности, — это самое сильное стремление из всех.

Поэтому мы задаем больше вопросов о том, что пережил человек, чем о том, что он понял. Каково это было для тебя? Откуда ты знаешь, что это правда? О чем ты сейчас думаешь? Почему ты это делаешь? Отчего ты так считаешь?

Мы постоянно пытаемся влезть в шкуру другого человека. Внутри нас существует компас, который интуитивно и неизменно направляет нас друг к другу. Я полагаю, что на уровне генетического кода человека существует естественный механизм, в котором заключен вселенский разум. Он и выдает на поверхность наши основные реакции как разумных существ.

Он переводит вечную мудрость на клеточный уровень, создавая закон, который можно назвать Законом Притяжения.

Я полагаю, что у нас врожденная тяга друг к другу, которая проистекает из глубинного знания, что в другом человеке мы найдем себя. Мы можем не осознавать этого, мы можем не иметь четких мыслей об этом, но я думаю, что на клеточном уровне мы это понимаем. Это микрокосмическое понимание происходит от макрокосмического. Я полагаю, что на высшем уровне мы знаем, что Все Мы Одно.

Именно это высочайшее осознание толкает нас друг к другу, и его игнорирование порождает ужаснейшее одиночество в человеческом сердце и все страдания человека.

Вот что показала мне моя беседа с Богом: вся печаль в человеческом сердце, все унижения, все трагедии в жизни человека можно объяснить одним-единственным решением — решением отдалиться от других. Решением игнорировать наше высочайшее осознание. Решением называть естественное притяжение между людьми «плохим», а наше Единство — фантазией.

Так мы отказались от своего Истинною Я. Из этого самоотрицания возникли все отрицательные эмоции. Вся наша злоба, разочарование, горечь, которые родились в тот миг, когда умерла наша самая великая радость. Радость бытия Одним.

Противоречивость человеческою бытия в том, что, на клеточном уровне стремясь испытать наше единство, на уровне ума мы упорно отрицаем его. Таким образом, наши представления о жизни и об ее устройстве идут вразрез с нашим глубинным внутренним знанием. По существу, мы ежедневно поступаем наперекор своим инстинктам. Это привело к современному безумию, в котором мы упрямо воплощаем в жизнь безумие отдельности и в то же время жаждем снова познать радость Единства.

Можно ли разрешить этот конфликт? Да. Он исчезнет тогда, когда мы разрешим наш конфликт с Богом. В этом и заключается цель данной книги.

Я представления не имел, что я буду писать эту книгу. Как и «Беседы с Богом», она была дана мне, чтобы я поделился ею с людьми. Когда была закончена трилогия «Беседы с Богом», я думал, что закончится и моя «карьера нечаянного писателя». Затем я сел за «Благодарности» к «Путеводителю» к Первой Книге, и со мной произошел случай, который я называю мистическим.

Я рассказываю вам о случившемся, чтобы вы поняли, почему сейчас я пишу эти строки. Услышав, что я пишу новую книгу, некоторые люди сказали мне: «Мне казалось, что должна быть только трилогия?» Как будто появление дополнительного материала нарушило бы целостность начального процесса. Поэтому я и хочу, чтобы вы знали, как случилась эта книга, как мне стало ясно, что я должен ее написать, — хотя даже сейчас я представления не имею, к чему она приведет и о чем нам поведает.

Была весна 1997 года, и я завершил работу над «Путеводителем». Я с беспокойством ожидал реакции моего издательства, «Хэмптон Роудз». Наконец мне позвонили.

— Эй, Нил, это замечательная книга! — сказал Боб Фридмэн.

— Ты серьезно? Не шутишь. Какая-то часть меня никогда не может поверить в лучшее и всегда ожидает худшего. Поэтому я готов был услышать от него: «Извини. Мы не можем этого принять. Тебе придется переписать все заново»