Мэнли Холл - Адепты. Эзотерическая традиция Запада

Вскоре на кладбище аббатства произвели раскопки и между двух пирамид или колонн, под большим камнем, обнаружили тяжелый свинцовый крест, который Джиральд якобы держал в своих

руках. На кресте была следующая надпись: «Hic jacet sepultus inclytus Rex Arthurus in insula Avallonia» («Здесь, на острове Авалоне, погребен прославленный король Артур»). Внизу, на глубине примерно шестнадцати футов, нашли гроб из выдолбленного дуба, в котором лежали кости необычных размеров. По словам Джиральда, кость голени оказалась на три пальца длиннее, чем у самого высокого из присутствующих там мужчин. На достаточно крупном черепе были ясно видны следы десяти ран, причем девять из них почти полностью срослись, а десятая, имевшая вид большого пролома и оказавшаяся смертельной, видимо, была следствием удара. Там же были найдены останки Гиньевры, а также Мод- реда — сына и убийцы Артура.

По распоряжению короля Эдуарда 1 кости перевезли в храм, находившийся в Гластонбери, и поместили перед главным престолом. В 1276 году Эдуард 1 посетил аббатство и повелел открыть гробницу Артура. Осмотрев останки, король приказал завернуть кости в дорогой саван и с величайшими почестями положить обратно в гробницу. Согласно одному из историков, останки всех троих были захоронены в одной могиле друг над другом: внизу покоился король Артур, а над ним — Гиньевра и Модред. Как утверждает Томас Гейл 1, в древности Гластонбери стоял в окружении болот и назывался «Остров Авалон», то есть «Остров яблок» от староанглийского «aval». Рассказывают, что Артура, раненного Модредом на поле брани Камлан, перевезли на остров Авалон и оставили на попечении Арганта Справедливого, чтобы тот исцелил короля от ран. Гейл, цитируя Мэтью из Парижа, пишет: «Обстоятельства его смерти неизвестны, но, поскольку он, как говорят, был похо

1См.: Thomas Gale. «Historiae Anglicanae Scriptores».

ронен в церкви аббатства в Гластонбери, мы полагаем, что он остается там и поныне, что подтверждает строка из посвященной ему эпитафии: «Hic jacet Arthurus, Rex quondam, Rexque Euiurus» («Здесь покоится Артур, король, который был и который будет»), и некоторые британцы верят, что он будет жить снова и, освободив их от рабства, вернет им свободу» 1.

Эпитафия содержит последний и важнейший элемент характеристики героя любой культуры. «Герой мира» не может умереть. Он может лишь удалиться в гробницу на покой, чтобы пребывать там в состоянии сна и ожидания, однако он, как Карл Be- ликий и Барбаросса, обязательно вернется, чтобы стать во главе своего народа и возродить золотой век. Его всегда связывают со славными временами всеобщего счастья далекого прошлого и туманного грядущего. Подобный культурный герой олицетворяет в себе тайные надежды и стремления народа, который выдумал его или наделил качествами какой-либо исторической личности. Это бессмертный-смертный, который множество раз умирает за свой народ и все же силою волшебства всякий раз воскресает к вечной жизни. Не надо долго размыт- лять, чтобы разглядеть в легенде об Артуре предание об адептах в его традиционной форме.

История закончена. Давным-давно Мерлин Мудрый подпал под чары Вивьен и перестал быть вершителем судьбы Круглого Стола. Из обрывков этой пышной мистерии был создан Орден Подвязки. В часовне Св. Георгия христианские рыцари простерли вверх руки с обнаженными мечами и, скрестив их, образовали засиявшую, будто бриллиант, звезду из сверкающей стали. Когда-то у них была «Чер

1См.: S.H.Gurtee. «The Arthurian Epie». — New York and London, 1895.

ная книга», содержавшая тайны божественного права королей, но однажды она вдруг исчезла. Книга эта была ничем иным, как священным писанием Гермеса, повествующим о том, как пристало вести дела принцам, своего рода конституцией единого мира. От всего этого осталась лишь цепь Ордена Подвязки с подвеской, на которой изображен Святой Георгий, победитель Дракона, алая и белая роза и девиз: «Honi soit qui mal y pense» («Зло падет на того, кто замышляет дурное»), начертанный на узкой кайме ленты ордена.

Данте Алигьери

Габриэль Россетти (1783—1854) был одной из жертв революционных преобразований в Италии. Он бежал из Неаполя и поселился в Англии, где стал профессором итальянского языка и литературы в лондонском Королевском колледже. Его сын, Данте Габриэль Россетти (1828—1882), прославился как английский поэт и художник-прерафаэлит. И отец и сын — оба были горячими поклонниками Данте, но именно старший Россетти имел самое непосредственное отношение к происхождению эзотерической традиции. Обширные и разнообразные знания, использованные им для раскрытия наиболее туманного замысла, заключенного в «Божественной комедии» и лирике Данте и его современников, останутся в веках как памятник литературному труду и преданности любимому делу.