Игорь Муханов - Байки о жигулёвских отшельниках

– Быть никем в этом мире под силу далеко не всем!

Один из монахов самарского Никольского монастыря ушёл в Жигули, к отшельникам. Однако не вынес и первой зимы, звеневшей на ветру своими морозами. И укутав тело в медвежью шубу, приехал обратно в монастырь.

Возле главных ворот, поскрипывая на снегу валенками, его ожидал игумен Никольского монастыря. Глаза сослуживцев встретились, блеснули слезою, а руки, как водится, обнялись.

Помогая одолеть стыд, всё ещё мучивший монаха, игумен Никольского монастыря сообщил:

– Ты всё равно, брат, самый из нас лучший. Мы только собираемся стать безумцами, а ты им уже попробовал стать!

Монахи самарского Никольского монастыря, обсуждая возвращение своего брата из Жигулей, давали этому событию самую разную оценку. Но большинство из них говорило примерно следующее:

«Мы любим монастырь за те порядки, которые благотворно влияют на нашу жизнь. Которые запечатывают мысль, закручивают волю и качают в нужном направлении маятник судьбы. Именно монастырь способствует пробуждению в нас Святого Духа, который мы так жаждем обрести. Но монах, решивший уйти в Жигули и стать отшельником, должен в самом себе иметь монастырь».

Старец Андрей служил в своей молодости казначеем в одном из волжских монастырей.

Должность эта, следует заметить, ответственная. И чтобы вполне ей соответствовать, необходимо было знать о монастырской жизни буквально всё.

Уйдя к отшельникам в Жигули, старец Андрей многие годы вёл их общинные дела. Живя исключительно для других, сердечно откликаясь на их нужды, старец порой пускался в размышления о Пути, о сроках наступления той или иной нужды для человека.

Вот что сказал старец Андрей по поводу монастыря и монастырской жизни:

«Распусти указом свыше монастырь, и многие монахи станут в миру неудачниками. Запри по чужой воле в монастырь многих, и в стенах его поселятся лицемерие и ложь. Каждому уготован свой путь на этой земле, нередко – со скрежетом зубовным. Но дано человеку слышать звон, сердцу желанный. То апостол Пётр звенит ключами от Рая, помогая в пути».

В общину отшельников, отличную от других жигулёвских общин более суровыми условиями жизни, явился юноша. Бледный и отощавший, похожий чем-то на щенка, мать которого загрызли голодной зимою волки, юноша привлекал к себе внимание таинственным светом своих глаз. В них была тьма, способная вывернуться наизнанку, и крылья, блестевшие пристяжными ремнями при луне.

Юноше сообщили:

– Ступай обратно. Не видишь разве, куда пришёл?

А он:

– Покажите мне только, где у вас находится кладбище…

Так и появился в общине сильных ещё один отшельник!

Одному отшельнику приснился довольно странный сон. Будто бы он – одновременно – в двенадцати морях купался! Сон до того выглядел странным, что его почти невозможно было в словах передать.

– Только невозможное передать в словах невозможно, – подшучивали над отшельником некоторые слушатели, имевшие практический склад ума.

– Не скажите, – возражал им отшельник. – Даже в нашем подсолнечном мире, если смотреть в реку, деревья растут не вверх, а вниз. Что же говорить о мире человеческих снов, в котором действуют совсем другие законы?

Отшельника по имени Прот с детства интересовал вопрос о счастье, которое ищет на этой земле каждый человек. Существует ли оно предметно, как стол, скажем, или кровать? Или же счастье, как блики на воде, иллюзорно?

Однажды, читая молитву перед коптящей свечой, Прот впал в забытьё, и душа его перенеслась совсем в другие горы. Он увидел отшельника-великана, погружённого в раздумье, и низко поклонился ему.

От ветра, произведённого действием уважения, великан очнулся и загудел:

– Ом-мани-падмэ-хум…

И с гор, окружающих его, стали сходить снежные лавины!

Когда последняя лавина сошла, великан поместил душу Прота на свою ладонь и улыбнулся.

– Все существа стремятся к счастью, поэтому относись с состраданием ко всем, – посоветовал великан.

После этого замелькали высокие горы, и Прот очнулся в своей пещере, рядом с догоравшей свечой.

(из письма одного отшельника)

«Помни всегда, мой друг, что направляясь к нам, отшельникам, в Жигули, ты можешь не вернуться.