Лисси Мусса - То ль меня склюет Петух, то ли я его. Умеете ли вы читать сказки с пользой для себя?

У меня в голове сложилось волшебное действо фантастической, можно даже сказать – оглушительной силы!!!

Что получается: нам надо, чтобы Феликс Апельсинку сам бы послал – так? И чтобы она покатилась быстренько – так? А выражение «катись колбаской» как раз и есть посылательное, но и достаточно вежливое к тому же, значит, семейной сцены не предполагается, то есть все будет весьма пристойно, и должно разрешиться мирным путем!

То есть, если Апельсинка начнет «катиться колбаской», то так или иначе по посылу Феликса на «Малую Спасскую» выкатится! О, моя брильянтовая Логика! Я тебя обожаю!!!

А руки мои уже набирали Апельсинкин номер.

– Сонца, Апельсинище, слушай сюда, и лучше запиши: ты теперь будешь Колбаска и будешь кататься по Малой Спасской.

– Мусса, ты бредишь? – осторожно спросила меня Апельсинка.

– Нет, это не бред! Это демонстрация «ОКсЮМОРон в действии»! – гордо ответила я.

– Уррррррррррааааааа! – Апельсинка заорала в трубку нормальным своим живым и радостным голосом, который прорезался в момент, до нее дошло то, что я имела в виду. – Ура, Лиссичка, ура, диктуй!

– Значитца, так, записывай: рисуешь название улицы в натуральную величину – «Малая Спасская». Стелешь в коридоре у себя ковровую дорожку. Стелешь ласково и со смыслом: ведь ты себе мягкий комфортный путь выстилаешь. Опять же – ковровые дорожки стелют тем, кому не перечат и кто споткнуться даже не может – по определению. Всяким уважаемым царским особам. А на стенку в коридоре вешаешь название улицы – Малая Спасская…

– И начинаю там кататься колбаской!!! – завопила хохочущая уже во весь голос Апельсинка. – Я поняла! Качусь колбаской по Малой Спасской! А раз Малая Спасская в Москве находится, то я именно в Москву и вкачусь!

После горячего обсуждения мы внесли небольшие детали: прежде чем кататься колбаской, следовало намазаться маслом, чтобы кататься еще и как сыр в масле, что означало верх благополучия. Это действие обеспечило бы Апельсинку и добрыми напутствиями и средствами на странствие.

Она с воодушевлением занялась приготовлениями. От ее страданий не осталось и следа – такая увлекательная игра не оставляет места для глупостей. Вволю накатавшись по коврику, она попала в объятья мужа, который порадовался ее веселому виду, но спросить она его о поездке в Москву так и не решилась.

– Феликс обцеловал меня вчера всю! – хихикала Апельсинка. – Это мужики, что ли, так на колбаску реагируют? Я даже когда самолучшими духами надушусь, такого целовательного шквала не бывает, а тут просто зачмокали до полусмерти! Но не поворачивается у меня язык спросить его о возможности моей поездки. Ты говоришь, он сам предложит, но ведь ему и в голову не придет такое!

– Мдя… – я задумалась. Это была незадача: Апельсинка была достаточно робкая, и очень не любила никаких выяснений отношений, поэтому боялась спросить то, что могло бы вызвать недовольство Феликса и привести к семейной сцене, пусть даже и небольшой. Но если рассуждать логически…

– Есть такое правило, – я говорила уверенно (а придумывать правила на ходу я была мастер, даже Супер-Мастер), – которое гласит: «Если ты хочешь, чтобы что-то произошло, действуй так, как будто это уже произошло!»

– Да, я что-то в таком духе слыхала, – поддакнула Апельсинка.

– А дальше все просто тогда: ты говоришь Феликсу в такой форме свою просьбу, как будто он уже предложил тебе поехать в Москву! – я продолжала строить логическую конструкцию. Мужчины вообще безумно любят, чтобы с ними соглашались и говорили «ты как всегда прав, дорогой». Значит, ты даже не спрашиваешь – можно ли тебе поехать, а так ему и заявляешь: «Ты как всегда прав, дорогой, пожалуй, мне действительно стоит поехать в Москву!»

– Что за чушь ты несешь? – возмутилась Апельсинка. – Да он меня съест с потрохами, если я ему такое нахальное заявление сделаю!

– Подавится! – авторитетно парировала я.

– Не подавится, и даже салфеточку за воротник не забудет заправить, – съехидничала над своей предполагаемой кончиной Апельсинка.

– Не брюзжи, пейзанка! – я приосанилась (и хихикнула). – Русские не сдаются! – и сама – обалдела от красоты сказанного. – Слушай сюда – я открою тебе страшную тайну! Я пользовалась этим приемом, о котором сейчас тебе скажу, еще когда сидела в выставкоме в союзе художников, то есть сто лет назад. Когда наши старперы не принимали в секцию кого-то из молодых-талантливых, это была единственная возможность принять дарование к нам в союз: именно вот эта хитрость: «Вы правы, дорогие товарищи!» То есть я так и заявляла: «Вы правы, дорогие товарищи, этого художника действительно стоит принять к нам. Я увидела свою неправоту, и зря я сопротивлялась, потому что вы оказались правы, а я признаю свою ошибку!»