КИР КОРОВ - РЕАЛЬНОСТЬ ИЛЛЮЗИИ. ПРИКЛЮЧЕНИЯ МЕССИИ СВОЕВОЛЬЯ

Кровь ударила в лицо и разлилась по всему телу: Коров словно превратился в огненный шар, вращающийся, как планета, вокруг своей оси и одновременно плывущий по орбите. Сразу вслед за этим ещё большее потрясение свалилось на него: он увидел, как, оставаясь в самом центре вращения как Человек, он продолжал вращаться и по орбите как Божья Коровка вместе с остальными букашками. Образ Кота опять проявился на мгновение и исчез. Теперь Коров не мог поручиться также и за то, что он – не Кот и не Кора. Как только он подумал об этом, Кора захохотала, её смех отдался горячей волной у него в сердце, животе и ниже.

С противоположных концов Мира в звёздный хоровод вовлеклись ещё два новых, сильных создания, одновременно очень разных и совсем одинаковых. Постепенно усиливая вращение, они вспыхнули яркими звёздами и, наконец, проявились как два существа человеческого облика, но явно не человеческого духа.

– Сваурон Абсурдиан, Ангел Верхний.

– Очень приятно, Коров, Бог.

– Деустин Абстрелион, Ангел Вышний.

– Очень приятно, Коров, Бог. Вы что, оба Вышние?

– Нет, я – Верхний, а он – Вышний.

– А где Нижний?

– Да нет Нижнего пока. Может, ты хочешь быть?

– Нет, спасибо.

– И правильно, у нас здесь низа нет, как, впрочем, и верха. Если захочешь быть нижним, то проснёшься не у нас. Милости просим сегодня к нам в гости. Можно сразу к обоим, можно по очереди. Только я первый принимаю.

– Нет, Я – первый!

– Нет, Я!

Они заспорили так неистово, что вскоре слышался лишь вой «Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я!», который всё нарастал и нарастал, пока не превратился в какую-то тотальную Магическую Мантру, так что уже не стало больше ничего ни слышно, ни видно…

Неожиданно Коров обнаружил себя в компании букашек, летящих на вершину Живого Дворца. Там в Верхнем Алтаре самой высокой башни они покружили вокруг престола, и Коров вновь увидел всех в при-личном так сказать виде.

Кот Бурильян был уже без своего жёлтого галсту х а и постоянно норовил превратиться то в Кота-в-Сапогах, то Че шёрст кого, то в Матр а скина, а то и вообще прикидывался волшебником Мерлином. Китаец Дао-Дзень-Дзинь оказался симпатичным волхвом совершенно русского вида. Коров-Рогоносец, Кора-Ведьма и Абсурдиан с Австралионом были в компании также короля Яр-Тура Всеволода с портативным круглым столом под мышкой и одноглазого Одина. Двух последних Коров сразу узнал. Хотя он никогда не встречал их в развитом постанархеомодерне наяву, зато часто видел во снах.

Бурильян вдруг заорал пронзительным зверским голосом: «МЯ-Я-Я-А-А-АУМ!», а остальные, в том числе и Коров, против своей воли, но с болезненным удовольствием присоединились к нему. Нельзя было сказать, сколько продолжался этот матрично-ма н тричный вой, ибо время в нём исчезло…

Но вот под сводами Алтаря над престолом появилась светящаяся точка. Она постепенно увеличивалась и вскоре обрела форму огромного мерцающего белым светом Яйца, разделённого пополам огненной иглой. От иглы вверх и вниз проросли сияющие ресницы, они потянули за собой веки, но Око не открылось…

– Око Младенца Теоса, оно же – Око Сновидения, – шепнула Кора на ухо Корову, – слиплось ото сна. Она подошла к Божественному Глазу, поплевала на него и облизала длинным и раздвоенным, как у ящерицы, языком.

Око заморгало, открылось и взглянуло на этот Мир с такой откровенно Большой и Чистой Любовью, что Коров невольно залюбовался и захотел войти в него. Но когда он потянулся передком взгляда внутрь Ока, то оттуда на него повеяло холодным ужасом подземного склепа.

Коров вдруг увидел, что Око только издали такое лучистое и красивое. Вблизи это было жуткое Око Вия из одноимённого фильма, Око гигантского насекомого Божьего Корова, состоящее из бесчисленных рядов совершенно идентичных зеркальных глаз-фасеток, количество которых только увеличивалось по мере приближения к ним.

Коров понял, что первоначальная его догадка – это вовсе не догадка, и он, Коров, и есть Бурильян, Кора и все остальные, а все они вместе взятые – просто игра световых пятен на мириадах фасет-пикселей Божественного Глаза.

Эта мысль показалась Корову почему-то непристойной и даже совершенно бессовестной, от неё у него сразу закружилась голова, словно он заглянул в Бездну. Он отпрянул обратно и услышал капризный детский голосок:

– Мама, мама, я писать хочу!

Око заморгало, захлопало длинными ресницами, испуская в мир блики пульсирующего света. Из него вытекла большая искристая слеза и упала вниз, в стоящий на престоле ларец. У престола тут же возник Бурильян, мигом закрыл крышку Ларца, ловко прихватил его когтистой лапой, завыл, закрутился волчком – и всё исчезло в Огненном вихре…