Олег Гор - Просветленные видят в темноте. Как превратить поражение в победу

Эмоции никуда не делись, но теперь я повелевал ими, а не наоборот.

Именно она, используя «семена», следы прошлых деяний, «выращивает» события нашей жизни, разворачивает их в определенной последовательности. При этом не имеет особого значения, как воспринимать эти события – как перемещения объектов в материальном мире или как нескончаемый поток дхарм.

Ведь и за тем, и за другим лежит пустота, шуньята, нечто неописуемое, но доступное для восприятия.

Правда, воспринять его способен лишь тот, кто сумеет осуществить «поворот в основании», сможет прервать цикл прорастания «семян», появления из них плодов и новых «семян», оторвать внимание сознания-сокровищницы от иллюзорных объектов внешнего мира.

Обратить его внутрь, на самое себя.

– Неплохо, – сказал брат Пон. – Есть фундамент, на котором мы построим здание. Возведем дворец не-обучения…

Я хотел спросить, что он имеет в виду, но монах не дал мне вставить и слова.

– Иди, – буркнул он, толкнув меня в бок. – Скоро тебя позовут.

Обернувшись, я увидел, что прямо по курсу из морской бирюзы вырос прыщ островка Ко Рин, а это значит, что вот-вот начнется обязательный для всех брифинг перед погружением.

Отныряли мы замечательно.

Виталик сводил нас под воду сам и показал много интересного – и мурену, чья башка торчала из норы, и полупрозрачных каракатиц, и акулу-няньку, засевшую в логове под кораллами.

Так что на лодку после второго дайва я выбрался довольный как слон.

Но едва успел стащить гидрокостюм, как рядом объявился улыбающийся брат Пон.

– Самое время для практики, – промурлыкал он. – Проверим, что ты можешь.

«Внимание дыхания», что начинается со счета вдохов, далось мне без малейшего труда, в состояние смрити, полного осознавания, я вошел к тому моменту, когда сполоснулся и, переодевшись, вернулся на верхнюю палубу.

Каждый вдох, положение тела, движение мыслей и чувств, ситуация, в которой я нахожусь, – все вместе и в то же время по отдельности, обвивающие друг друга, но не сливающиеся между собой потоки, в совокупности называемые обычно «личностью», «персоной», «я».

«Созерцание объекта» я выполнил тоже достаточно быстро, вызвал из памяти образ дерева, над которым некогда медитировал в джунглях, и вот оно, торчит из палубы меж возбужденными туристами.

Но не успел я обрадоваться успеху, как под ногами у меня словно разверзлась бездна.

Алчное, леденящее ничто, прячущееся за карнавальной маской обыденности…

– Тихо, тихо, – сказал брат Пон, беря меня за предплечье.

От его прикосновения все тело слегка встряхнуло, по позвоночнику побежала теплая, щекочущая волна, и я оказался в обычном, разве что несколько раздраженном состоянии. Мгновением позже я ощутил гнев, который сменился разочарованием, печалью, а потом эмоции сплелись в тугой колючий клубок где-то в груди.

«Это не мое, это не я», – подумал я, пытаясь отстраниться от этого половодья чувств.

Ощущение пропасти под ногами я несколько раз переживал во время прошлого учебного «семестра», и всегда оно пугало меня до полусмерти, оставляло разбитым и опустошенным.

– Это в одно и то же время и ты, и не ты, – брат Пон, как обычно, словно читал мои мысли. – А кроме того, ты еще не до конца избавился от аффектов, от тех иллюзорных пут, что привязывают нас к сансаре.

– Но если они иллюзорные, то какой смысл с ними бороться? – с трудом выдавил я, немного справившись с собой.

– Смотри, допустим, ты столкнулся с тяжелой болезнью, – сказал брат Пон.

Я кивнул.

– Страдания, как ты ныне прекрасно знаешь, не имеют реальной сущности. Представляют собой не более чем мгновенно длящиеся комбинации впечатлений-дхарм.

– Ну да, – подтвердил я, хотя и без особой охоты.

– Но это же не значит, что болезнь не нужно лечить?

Я заморгал, пытаясь ухватить концепцию.

– Да, алчность и ненависть точно так же не имеют истинного существования, – продолжил монах. – Но они могут порождать карму, вызывают появление новых «семян». Прорастая, те вызывают ситуации, неизбежно связанные со страданием… ведь так?

Логика брата Пона выглядела безупречной, но меня она в этот момент не радовала совершенно.

– Поэтому с устранения аффектов, на санскрите именуемых клеша, все и начинается.

– То обучение, которого на самом деле не было? – пробормотал я с недовольством в голосе.