Автор неизвестен - Учение Великих Махатм

Для чего такая непомерная, по-видимому, бесполезная тирада, какая содержится в этом письме? А для того, что близок час; и после того, как я докажу то, что я должна доказать, я раскланяюсь с изысканным западным обществом – и меня больше не будет. И тогда вы все можете свистеть по Братьям. Святая Истина!

Разумеется, это была шутка. Нет; вы не ненавидите меня; вы только чувствуете ко мне дружескую снисходительность, что-то вроде благожелательного презрения к Е. П. Б. Вы тут правы, поскольку вы знаете в ней лишь ту, которая готова развалиться на куски. Может быть, вы еще обнаружите вашу ошибку по поводу той другой, хорошо спрятанной моей части. Сейчас при мне Дэб; Дэб "Шортридж", как мы его зовем; он выглядит как мальчик лет двенадцати, хотя ему далеко за 30. Идеальное маленькое лицо с тонкими чертами, жемчужные зубы, длинные волосы, миндалевидные глаза и китайско-татарская пурпуровая тюбетейка на макушке головы. Он мой "heir of Salvation", и я с ним должна проделать работу. Я не могу его покинуть теперь и не имею права на это. Я должна закончить свою работу с ним. Он – моя правая рука (а К. Х. – левая рука) в надувательстве на пути обмана.

А теперь – Бог да благословит вас. Лучше не сердитесь ни на что, что бы я ни делала и ни сказала; только как другу, как настоящему другу, я говорю вам, что до тех пор, пока вы не измените свой образ жизни – не ждите для себя исключения.

Сердечный привет м-с Синнет и поцелуй Дэни.

Мой дорогой Синнет!

Вы видите – я держу слово. Прошлой ночью, когда нас безнадежно бросало из стороны в сторону и подбрасывало в нашем Клане-лохани для стирки, показался Джуль Кул и именем Учителя спросил, не перешлю ли я вам одну записку. Я сказала, что пошлю. Затем он просил меня приготовить бумагу, которой у меня не было. Он тогда сказал, что любая бумага подойдет. Тогда сначала пришлось просить бумаги у некоторых пассажиров, так как тут не было м-с Холоуей, чтобы снабдить меня ею. И вот! Я бы хотела, чтобы те пассажиры, которые спорили с нами каждый день о возможности сотворения феноменов, могли увидеть то, что происходило в моей каюте у подножья моей койки! Как руки Джуль К., настолько же реальные, как живые руки, запечатлевали под диктовку своего Учителя содержание, которое выступало реально между стеною и моими ногами. Он сказал мне, чтобы я прочла это письмо, но я от этого не стала умнее. Я очень хорошо поняла, что это было и испытание, и что все к лучшему; но мне чертовски трудно понять, почему это должно было проделываться над моей многострадальной спиной. Она переписывается с майорами Джебхардами и многими другими. Вы увидите, какие брызги достанутся на мою долю вследствие причин, созданных этим испытательским делом. Лучше бы я никогда не видела этой женщины. Такого предательства, такого обмана я бы и во сне не увидела. Я тоже была учеником и была виновата в неоднократных глупостях, но я бы скорее подумала о физическом убийстве человека, нежели стала бы умервщлять своих друзей морально, как поступила она. Если бы Учителя не осуществили этого объяснения, я бы ушла (на тот свет), оставив хорошенькое воспоминание о себе в сердцах м-с Синнет и в вашем. У нас на борту м-с Бартон из Симлы. Она уехала оттуда за день до меня и с тех пор все время стремилась встретиться со мною. Она хочет присоединиться к нам; она – очаровательная маленькая женщина. У нас несколько расположенных ко мне англо-индийцев. Наш пароход – это стиральная лохань с бортовой качкой, а стюард – позор. Мы все голодаем и живем на собственном чае и сухом печенье. Напишите пару слов в Порт Саид до востребования. Мы пробудем в Египте, вероятно, недели две. Все это зависит от писем Олькотта и новостей из Адьяра. Из-за качки не могу писать. Привет всем.

Мой дорогой Синнет!

Мне очень жаль, что Махатма выбрал меня, чтобы я сражалась в этой новой битве. Но так как должна быть сокрытая мудрость даже в акте избрания полумертвого индивидуума, который только что встает после восьминедельного лежания на постели, к которой он был прикован болезнью, и теперь едва в состоянии собрать разбросанные мысли настолько, чтобы сказать то, что лучше бы оставить несказанным, – я повинуюсь.

Вы не могли забыть того, что я вам неоднократно говорила в Симле и что Учитель К. Х. писал вам, а именно, что Т. О. является, прежде всего, Всемирным Братством, а не обществом ради феноменов и оккультизма. Последний должен держаться в тайне и т. д. Я знаю, что вследствие моего великого усердия принести пользу делу и ваших уверений, что Общество никогда не сможет процветать, если в него не будет введен оккультный элемент и не будет объявлено о существовании Учителей, – я более виновата, чем кто-либо другой, что послушалась вас.