Изместьева Александровна - Великое прозрение. Книга 1.

Рождественская ночь, 7января — новый сон, будто явь. Чья-то большая мягкая рука, словно облако, опустилась сверху, и тот же Голос сказал: «То, что не смогут сделать люди в белой одежде, сделаю Я, Дух Святой. Отныне поведёшь людей к вере и сможешь лечить их сама». Проснулась оттого, что рука ныла, будто в неё вонзились тысячи игл. А на следующий день, без каких-либо годовых упражнений, рука полностью разогнулась и стала абсолютно здоровой. Лишь свежий шрам напоминал об испытанной боли.

Врачи собрали консилиум. «Этого не может быть! За две недели хрящ не может образоваться. Что вы сделали с рукой?», — искренне удивлялись хирурги, разглядывая снимок. Набравшись храбрости, я рассказала о чудесном исцелении во время сна, опасаясь в душе, что надо мной будут смеяться. «Да! Это действительно работа только Духа Святого. В нашей практике такого ещё не случалось», — глубокомысленно произнёс Главврач хирургического отделения.

Позже я узнала, что проходила своего рода испытание через физическую боль и душевное страдание, а также для укрепления веры в Силы Высшие.

И снова стали приходить люди, и вновь посылались тексты, понемногу расширяющие наше сознание. И вдруг я принимаю первые стихи, уводящие к звёздам…

Живые Помощи молитвенного слога,

Скажите Высшему о том, о чём забыла

В сиянии звезды, которую ещё не породила,

Но свет которой льётся чрез туман.

Наступит время, голос мой пробьётся,

Наступит час — и колокол звенит.

Наступит миг, и Дух мой унесётся,

Но жизнь Творец навек мне сохранит.

Спасибо, разум мой непокорённый,

Спасибо Высшему, спасибо всем живым!

Пошли мне луч надежды, сотворённый

Тем, кто всегда меня боготворит.

Сними оковы зла, пошли мне радость знанья,

Спаси и сохрани! Мой добрый зрелый Дух,

Познай Миров волшебное сиянье,

Планет и Звёзд великое очарованье.

Закрой мои уста, укрой мои ланиты,

Пошли мне силы, рассуди меня.

Пошли мне рай и райское блаженство.

Блажен, кто верует, и счастье — во Вселенной.

Спаси и сохрани того, кто с нами, замолви слово!

«Сотвори венец!» — венчальным звоном огласил Творец.

И вновь немые вопросы. Что мы знаем о Вселенной? Кто есть Бог, и есть ли Он вообще? И кто такой Иисус Христос? Божий ли Сын, либо мифический образ? И тут же получена брошюра «Знак Вопроса» — о Туринской плащанице, на которой после проявления фотографического снимка чётко отпечатался образ распятого Христа.

В январе я познакомилась с журналистом местного телевидения. Равель Ф. был автором и ведущим передачи «Непознанное», и искал новые сюжеты для своей передачи. Он пришёл ко мне, немного волнуясь, не совсем веря в то, что я принимаю информацию из какого-то непонятного источника, от какого-то Ангела-Хранителя. Дня за два до нашей встречи он, прочитав вышеназванную брошюру, поспорил со своим сотрудником о Туринской плащанице, который сомневался в её подлинности. Спросил, можно ли мусульманину соединить себя с Ангелом-Хранителем?

— Попытаемся, — улыбнулась я. — Но думаю, что у Ангелов нет различий, в какой вере ты рождён. А мы рождены в век полного безверия, не так ли?

— Конечно так, — радостно согласился Равель.

Текст получен. Реакция журналиста — полное смятение и удивление. Равель был поражён тем, что на его немой вопрос был получен полный и объёмный ответ.

— Я же Вам ничего не говорил о моём споре, да и сам забыл о нём! Откуда Вы всё узнали? Спустя некоторое время Равель пришёл вновь, но уже вместе с кинооператором, решив ещё раз убедиться в том, что действительно, существует таинственная связь с Миром Незримым, предложив мне сняться в его передаче. Кинооператор включил камеру. Равель стал задавать вопросы, и мгновенно получал ответы. Приняв достаточное количество информации, он всё же воскликнул:

— Ну не может этого быть!

Я предложила заканчивать съёмку, потому что услышала предупреждение о конце связи, но Равель уже не мог остановиться. И тут вдруг неожиданно раздался сильный взрыв. У кинокамеры лопнула лампа освещения. Мы вздрогнули, оператор побледнел: «Я же поставил совершенно новую импортную лампу, которая не должна была взорваться. В лучшем случае — перегореть», — растерянно проговорил он.