Изместьева Александровна - Великое прозрение. Книга 1.

И… вот они, странники духа, все те несчастные, ушедшие из жизни по собственной воле, по собственной глупости или слабости. Они собраны воедино, они могут общаться друг с другом, и могут только скорбеть о содеянной ими глупости.

Тяжка сия Обитель, но не покинута Богами. Из серебристо-голубых ясных высот к ним опускаются Неземные Духи, сверкающие всеми переливами самых драгоценных алмазов, с добрыми сочувственными улыбками на скорбных ликах. Они объясняют, что попавшие в эту Обитель люди не выдержали испытание суровой жизнью и не выполнили свой долг пред Богом и Землёй. Объясняют, что души сии непременно вернутся вновь на Землю и обязаны донести свой тяжкий крест (а вернее доучить жизненный урок) до естественного конца земной жизни. Индивидуальное «Я» каждого из этих несчастных проживёт вскоре ещё раз столько лет, сколько не дожил до отмеренного естественного срока.

Почему часто умирают дети? Зачастую, это души бывших самоубийц идут в заведомо больные рождающиеся тела для продолжения жизни на Земле счётом от года и далее. И только отдав долг Всевышнему, человек придёт в одну из прекраснейших Обителей Тонкого Мира. Придёт с чувством глубочайшего умиротворения и великой радости. Снимется блокировка памяти, и человек вспомнит свой истинный, чудесный, бессмертный Дом.

В моей не столь уж долгой практике было несколько случаев, когда мамы детей-подростков, пытавшихся уйти из жизни, с сияющими глазами рассказывали, что их сын или дочь благодаря связи с Ангелом-Хранителем, поняли смысл жизни и изменились в лучшую сторону. И вот, совсем недавно, я проснулась с чувством, что кто-то «стучит» в мой мозг. Мелькнула мысль, и вдруг встал перед глазами образ Бориса Николаевича. Что-то с силой потянуло на «общение», на которые всё же я иду крайне неохотно. Но здесь особый случай. Забегая вперёд, привожу текст. Скорее всего, кому-то он покажется очень сложным и не совсем понятным. Как, впрочем, мне и тем учёным-физикам, которые, ознакомившись с текстом, говорили, что это действительно физика, но поставленная как бы «на голову». А может быть это мы сейчас «стоим на голове?» Возможно, что-то я расслышала не так, как надо, ведь я далека от высшей математики и физики.

«Душа моя, Жанна, скитается меж Небом и Землёю. Ангел к Борису холоден. Час триумфа не настал, и разум мой устал от новых загадок.

Хаять и опошлять — давно известное правило глупцов, считающих себя светилами науки. Учить тех, кто не вышел из понятий земного плана, — удел червей, перерабатывающих землю в своих примитивных внутренностях. Да, я пытаюсь понять всё до конца, к которому стремился. Но конца нет! Головоломка Христовой жизни не принята умами, считающими себя властителями своего «Я». Я — хилая оболочка разума, я — ступень к вакууму, я — сила микронная, сжимающая параллельные линии и пытающаяся соединить их в одну точку. Мозг мой остался в тлене. Ум мой цепляется за точку земного отсчёта. Точка отсчёта временного продолжения идёт из глубокого прошлого, не соизмеряясь с будущим.

Единица времени не земная секунда. Максимум земной жизни меньше микро единицы временного пространственного исчисления и час Земли однозначен шагу вектора величины века. Час — миг, день — миг в степени минус единицы. Век — миг в степени минус сотен единиц. Удвоив век, помножив минусы на минусы, получим ещё большую степень минусов. Увеличив пространство до предела, умножим плюсы пространственных величин до бесконечности. Удвоив производное, разделим его на циклы прошлого. Измерив величины, остановимся на факте: необъятность в цифровом измерении, неохватность в математической логике. Констатация факта бесконечности трудно ложится на мозг тех, кто изучает беспредельность и безвременность с точки зрения земного основания. Удвоив нонсенс пространства, утроив координаты систем, перемножив бесчисленные цифровые комбинации, придём к выводу, что нет Начала без Конца, но и не существует Конца без Начала.

Мой бред. Бред сумасшедшего, попавшего в рамки дозволенного. Христос был Сыном Божьим, но Он не был математиком в последнем пришествии. Расчёты необъятности пытался воспроизвести Вернадский. Ньютон проверял силу тяготения, отталкиваясь от земного плана. Эйнштейн — величина в пространстве и времени, кинувшая в умы науки будущее, которое ещё не в состоянии охватить нынешнее поколение высоких умов.