Бхагаван Раджниш: Дао - путь без пути. Том 2. Беседы по книге Ли-цзы

Когда о смелости говорит религиозный человек, то его смелость имеет другое значение, запомните. И когда он говорит о силе, его сила имеет совершенно другое значение, запомните. Когда религиозный человек называет кого-либо смелым, он не имеет в виду то же, что и политик. Для религиозного человека смелость означает быть созидательным; смелость означает быть самим собой; смелость означает быть искренним, подлинным; смелость означает не поддаваться лжи; смелость означает не позволять испорченности обосноваться в своем собственном существе; смелость означает сопротивляться всем искушениям сбиться с пути. Смелость не означает способности убивать и быть убитым, нет, смелость означает способность жить и жить своей собственной жизнью в согласии со своим собственным сердцем.

А сила не означает способности к насилию — сила означает способность к пониманию, способность к познанию, способность к любви, способность быть открытым. Когда кто-нибудь ударит вас — дело не в силе, чтобы ударить его в ответ, это очень просто, любой может сделать так. Даже ребенок может сделать так. Но когда кто-нибудь ударит вас, а вы не ударите в ответ, — вот сила.

Когда Иисус был распят на кресте, он молил Бога: «Отец, прости этих людей, потому что они не ведают, что творят». Вот сила — сила кротости, мощь смирения.

Помните: одно и то же слово, используемое различными людьми, становится различным. На самом деле должны быть различные словари: религиозные, политические. Должны быть различные словари. В лучшем мире они будут, потому что одинаковые слова не могут означать одного и того же.

Обедавший в ресторане рвался к человеку, который стоял как раз рядом с дверью.

— Меня ограбили! — кричал он. — Я отвернулся, и кто-то стащил мое пальто. У него были пуговицы на рукаве и меховой воротник!

— Хмммммммм, — пробормотал незнакомец, стоявший в дверях. — Давайте подумаем. Я видел человека, выходящего отсюда как раз несколько минут назад, одетого в это самое пальто!

— Быстрее, быстрее! — потребовал клиент. — Как выглядел этот парень?

— Ужасно. Рукава были слишком коротки ему!

И заметив удивленное выражение на лице ограбленного, он тут же добавил:

— Понимаете, я портной.

Ваш язык — это ваш язык. Слова сами по себе не имеют значения, значение вносится человеком, который использует их.

Владелец ранчо обратился за кредитом в банк.

— Сколько вы хотели бы взять? — спросил служащий по кредиту.

— Двадцать пять тысяч долларов.

— Хорошо, но вы должны предъявить гарантии. Сколько быков у вас на ранчо?

— Двести.

— Это достаточная гарантия. Мы даем кредит. Несколько месяцев спустя владелец ранчо вернулся в банк, чтобы оплатить кредит.

— Вот ваши деньги, — объявил он, отделяя банкноты от толстой пачки.

— Ну, сэр, позвольте поздравить вас с вашим неожиданным успехом, — сказал служащий, уставясь на пачку. — И в целях безопасности, могу ли я предложить вам внести эти оставшиеся деньги в наш банк?

Холодно взглянув на него, владелец ранчо спросил:

— А сколько быков у вас?

У каждого свой собственный язык. У политика очень тонкий язык, точный язык, и мораль определенно не является его частью. Для политика важно любыми средствами и способами — обманом, безнравственностью — проявить свою амбицию. Так что даже если политик использует мораль, он использует её только как средство. Иногда политик может выглядеть очень моральным, если это отвечает его цели.

Махатма Ганди был политиком, а вовсе не религиозным человеком. Когда Индия боролась с британцами, его целям отвечала ненасильственность. Когда Индия стала свободной, тогда идеология ненасилия перестала действовать, тогда она перестала использоваться. Ганди даже согласился на создание индийской армии. И когда она была готова атаковать Пакистан, он благословил её. Когда он увидел самолеты, летящие над Дели в направлении Пакистана, он сказал: «Хорошо. С моим благословением».

Что же случилось? Это тот же человек, который был против всякого насилия. Но тогда насилие было невозможно, Индия не была в состоянии бороться с Британией насильственными методами. Поэтому ненасилие было предпочтительно, и Ганди использовал это. Но когда Индия стала независимой, он забыл все свои разговоры о ненасилии. Он тогда не говорил: «Распустите армию сейчас же. Распустите полицейские силы. Пусть страна управляется любовью». Он забыл все о ненасилии.

Вот почему я говорю, что он был политиком. Если бы он был религиозным человеком, то у него была бы реальная возможность быть ненасильственным. Страна стала свободной, теперь он должен был распустить вооруженные силы, армию, полицейские силы. На самом деле он должен был отменить само правительство, поскольку правительство — это организация насилия. Но он хранил молчание.