Бхагаван Раджниш - Заратустра. Смеющийся пророк

Э то одна из величайших проблем — говорить о свете людям, у которых нет глаз. Но каждый потенциально может вылечиться, исцелиться. Все, что нужно — отложить все предрассудки и верования и быть невинным, незнающим, непредубежденным, как ребенок. Невинность может понять язык провидца, ибо провидец — тот же ребенок, на более высоком уровне, — в них есть нечто одинаковое.

Ребенок ничего не знает, а провидец все познал и отбросил все, потому что это — хлам. Оба подошли очень близко, и возможно некоторое общение. Это именно то, что нужно, когда вы пытаетесь понять человека, подобного Заратустре. Дело не в вашей интеллектуальной проницательности, дело в невинности вашего сердца.

Он говорит: Страшна не высота, страшна пропасть!

Пропасть, где взор срывается вниз, а рука взлетает вверх. Тогда трепещет сердце от раздвоения воли.

Он говорит о всяком человеке, который пытается выйти за пределы самого себя, который пытается превзойти себя, который пытается стать кем-то высшим, чем он сам. Он сталкивается с проблемой — его руки воздеты вверх, но под ним — ужасная пропасть. Опасность в том, что, если вы ослабите хватку, то вместо того, чтобы стать сверхчеловеком, вы можете пасть в состоянии ниже человеческого.

Согласно Заратустре, человек — это канат, натянутый над пропастью. С одной стороны, человек соединен с миром животных, а с другой, в нем есть страсть, стремление выйти за пределы человеческого, — ибо человек не сущность, человек - всего лишь мост; это нечто, что нужно пройти, это лестница.

Но миллионы людей вообще не пытаются подняться вверх из-за вполне понятного страха: с того момента, когда вы начинаете подниматься, возникает возможность сорваться вниз, упасть. Маленький неверный шаг... а ужасная пропасть совсем рядом. Человек может стать много хуже любого животного.

Человек может превзойти даже богов, ибо все боги выдуманы людьми. Он может достичь гораздо более величественной реальности, чем его вымыслы — в этом его высота. Заратустра говорит: "Но любой высоте сопутствует пропасть. И в тот момент, когда вы начинаете подниматься, вы рискуете". Высота не страшна. Быть может, подниматься и тяжело, но это не ужасно. Ужасна пропасть рядом. Один-единственный неверный шаг, всего лишь мгновение несознательности, и вы можете упасть; вы можете пасть ниже животных.

О, друзья мои, угадываете ли вы и в моем сердце, двойственность воли моей? Всякий, кто хочет развиваться, разделен: биологическая, физиологическая гравитация тянет его вниз, а с высот, с солнечных вершин, зовет его духовное стремление. Он разделяется, раздваивается.

А высота трудна. В этом причина того, что миллионы людей решили не тревожиться о высоте, не предпринимать никаких усилий, чтобы подняться над собой. Таким образом они могут избежать пропасти и падений. Они не принимают вызова высоты из-за страха, который содержится в таком вызове — страха бездонной пропасти и ужасного падения.

Конечно, кто не пытается подняться, никогда не падает; он никогда не сделает неверного шага, он не движется. Эти люди просто остаются на месте. Но их жизнь — почти смерть, ибо жизнь что-то значит только тогда, когда она — постоянное движение к вершинам, радостное приятие вызова, исходящего с высоты, и смелость духа, готового к пропасти. Но будьте бдительны и сознательны, чтобы не сделать неверного шага!

Это почти как ходить по канату — это необычайно захватывающе. Экстаз тех, кто достиг вершины, неизмерим. Только они прожили свою жизнь; остальные просто проводили время.

За людей цепляется воля моя, цепями связываю я себя с людьми, потому что влечет меня вверх, к Сверхчеловеку: ибо к нему стремится другая воля моя. Заратустра анализирует собственное положение. Анализируя собственное положение, он анализирует положение любого человека.

Он говорит: "Я приковываю себя к людям, ибо мне страшно. Во мне есть великое стремление превзойти самого себя, и я боюсь зова вершин. Непреодолим их вызов, но двигаясь к этим высотам, я не могу забыть о пропасти. Чтобы избежать ее, я цепляюсь за статус-кво, за существующее положение вещей. Я создаю всевозможные отношения, оковы, цепи, лишь бы не быть свободным — лишь бы быть настолько занятым миром, затеряться в людской толпе, чтобы мои грезы и стремления не тянули меня к вершинам. Но... влечет меня вверх, к Сверхчеловеку".

Вот почему слепо живу я среди людей, так, будто я вовсе не знаю их: чтобы рука моя не утратила совсем веры в опору. Я слепо живу среди людей, принимая их суеверия, принимая все их глупые идеи, поскольку не принимать их — значит выпасть из толпы. А я боюсь остаться один, ибо в одиночестве есть лишь одно, и это — непреодолимое стремление достичь солнечных пиков.