Бхагаван Раджниш - Приходи, следуй за Мною. Беседы по притчам Иисуса. Том 2

В мире есть только два типа людей. Одни — это те, кто все время защищает свое эго. Они защищают свою собственную смерть. Они защищают все то, что глупо, они защищают свое невежество. Потом они все время чувствуют себя жалкими и спрашивают, как им быть счастливыми. И есть другой тип, очень редкий тип людей, которые видят все дело, всю его глупость, видят, что единственная проблема — это «я».

Это не означает, что Бога нет, это не означает, что невозможно блаженство. Невозможное человеку - возможно Богу, но тогда вы должны полностью исчезнуть. Вы должны освободить путь; вы должны поклониться, отдать себя.

В этой самоотдаче возникает то, что Иисус называет нищетой — внутренней нищетой духа. То, что Будда называет пустотой. В этой пустоте открываетесь вы. Божий бриз может протекать сквозь вас, и птицы Божьи могут петь внутри вас, и реки Божьи могут танцевать внутри вас. Но тогда вас нет.

Единственная проблема — вы. Нет других проблем. Все другие проблемы — лишь следствие основной проблемы. Основная проблема — эго.

«Иисус на кресте» — это символ того, что эго должно быть распято. На третий день после распятия на кресте Иисус воскрес. Совершенно иное человеческое существо. Святящееся. Сделанное не из материи, но из духа; рожденное не землей, но небесами. Совершенно иной тип существа. Но это случилось только после того, как Иисус умер. До этого он был сыном человеческим. После этого он стал сыном Божьим.

И каждый должен пройти через крест. Иисус постоянно говорит: «Приходи, следуй за мною. Но каждый день должен нести ты крест свой... до самой смерти».

Он прав. Эта истина универсальна. Она не имеет ничего общего с Иисусом, Буддой, Заратустрой. Даже когда их не было на свете, истина эта было. И она всегда будет. Когда люди совершенно забудут об Иисусе и Кришне, истина эта останется той же самой. Иисус, Кришна или Будда — не они приносили эту истину в мир; они просто повторно открывали ее. Они просто вновь открывали ее, они переоткрывали ее. Потом из-за нашего эго и нашего невежества покров снова падал на нее.

Каждый должен пройти через смерть, приносящую воскресение. Богатый человек, тот, кто владеет многим, боится потерять то, чем владеет, поскольку, если он потеряет это, будет потеряно эго. Исчезнет «я». Тогда приходит страх; человек начинает дрожать. Если исчезает «я», то тогда какой смысл? Кто тогда войдет в царствие Божье?

Однажды я разговаривал с человеком — очень интеллигентным человеком, профессором одного университета — и он сказал: «Я понимаю. Но если я исчезаю, то какой смысл? Кто тогда войдет в царство Божье? Тогда лучше оставаться здесь».

Я рассказал ему последние слова Джорджа Бернарда Шоу. За несколько минут до смерти он открыл глаза и сказал:

«Я хотел бы отправиться на небеса. Но если я не первый там, тогда будет лучше выбрать ад. Но я хочу быть первым любой ценой. Хорош и ад, если я там первый! А если я номер два, то и небеса не стоят того».

«Я» всегда хочет быть первым. Если вы входите в небеса без «я», то это кажется бессмысленным. Вместе с «я» даже ад представляется осмысленным.

Что такое «я»? Наблюдали вы когда-нибудь, размышляли, медитировали с закрытыми глазами о том, где оно? Вы не найдете этого «я» нигде. Это только мысль, концепция. Его нигде нет, это не реальность. Это иллюзия.

Если вы можете видеть иллюзию — то, чего нет, то вы просто поверили в нее... Так было нужно. Это «я» имеет социальную функцию. Оно было нужно так же, как вам нужно имя. Имя нереально; оно было дано вам. Когда вы пришли в мир, вы пришли без имени. Вы были совершенны. В вас не было недостатка. Но имя было необходимо вам, иначе как другие называли бы вас, как другие обращались бы к вам? Имя было необходимо. Имя имеет функцию.

То же справедливо и для «я». Когда рождается человек, он не имеет эго. Имя предназначается для других, чтобы называть человека, а «я» предназначается для того, чтобы называть себя. Если вы говорите о себе, то как вы будете говорить? Вы должны использовать какое-то слово. Это «я» — лишь лингвистический инструмент. «Я» предназначается для себя; имя предназначается для использования другими. И то и другое — лингвистические инструменты.

Язык — это общество. Безмолвие — Бог. В глубоком безмолвии все имена исчезают, все слова исчезают. Сам язык исчезает. И это парадокс: тогда впервые вы есть — в вашей реальности, в присущей вам реальности, в вашей подлинной реальности. Когда вас нет, только тогда вы есть. Когда же вы есть, вы просто кажетесь. Вас нет.