Альберто Виллолдо - Город Солнца

— Как дела?

Я ответил, что все в порядке, пожал ему руку и улыбнулся его товарищам — набычившемуся юноше с красной повязкой на голове и старшему, невысокому сухощавому навахо с седоватой косичкой на затылке, морщинистым лицом и серыми стоическими глазами. Старик носил соломенную ковбойскую шляпу с полями, загнутыми по бокам вверх, а спереди — вниз, что придавало ей сходство с клювом орла.

— Все готово? — спросил водитель.

— Что вы здесь делаете, человек? — спросил парень с повязкой. Он хмурился. Старик внимательно следил за моим лицом.

— Оставь, — сказал водитель. — Давай грузить.

— Мы хотели бы услышать ответ, — сказал молодой, и я удивился, что он говорит вместо старика.

Я посмотрел ему в глаза и сказал:

— Мы остановились здесь на ночлег. Мы пришли к нашим предкам.

Он выдерживал мой взгляд несколько секунд, затем сплюнул на землю недалеко он моих ног.

— Это не ваши предки, человек.

— Почему. Существуют общие корни…

— Корни все давно засохли, — сказал он. Ларри, тот самый, что нашел череп накануне, видимо уловил что-то в языке жестов и поз в маленьком спектакле возле грузовика. Он приблизился ко мне и встал слева.

Тогда старик выступил вперед. Лицо его было удивительно спокойно; никакие чувства не выражались на нем, когда старик стал между мной и молодым парнем и коснулся рукой амулетной сумки, которая висела у меня на груди. Это была небольшая сплетенная из кожи и стянутая ремнем сумка с эмблемой: радуга над Солнцем.

Мне подарил ее в день рождения один мой друг в Таксоне; почти случайно, на ходу, я снял ее с дверной ручки гардероба, когда уезжал из Сан-Франциско. Теперь старик-индеец прикасался к ней. Он поднял ко мне лицо, затем глазами указал на третью пуговицу своей шотландской рубашки. Его рука скользнула под рубашку и снова появилась с такой же сумкой на кожаном ремне.

— Что у вас там? — спросил он.

Я открыл свою сумочку и достал оттуда сову, крохотную золотую сову, которую Антонио дал мне в последнюю нашу встречу. Я положил сову старику в руку, и он покатал ее на ладони, не отрывая своих глаз от моих. Он отдал мне ее обратно, так и не взглянув на нее. Он нахмурился, затем взглянул на меня искоса и приподнял брови.

— Исцеляющая Сова, — сказал он.

— Это из Перу, — сказал я.

Несколько мгновений он смотрел на меня. И обычным тоном, словно я вынул авиабилет до Лимы из моего кармана, спросил:

— Вы собираетесь туда снова?

Я ответил, что собираюсь. В этот миг до меня дошло, что выбора нет, я должен ответить на письмо из моего сна.

Обеими руками он распустил шнурок своей сумки и извлек из нее тонкий зеленый прутик — побег шалфея. — Он будет охранять вас, — сказал он.

Я положил прутик вместе с совой к себе в сумку.

— Счастливой поездки, — сказал он.

— Спасибо.

Водитель сиял, обрадованный, что кризис разрешился. Он радовался нашему согласию, но торопился скорее погрузиться и ехать. Старик индеец обернулся к молодому и сказал:

— Наши традиции принадлежат только нам, по предки у нас с ними общие. Всех нас осеняют крылья великого духа.

Парень с повязкой не двигаясь смотрел в землю. Он был по-прежнему зол, но смолчал, явно считаясь с мнением старика.

— Мы рады всем людям, если они приходят к нам с уважением, — закончил беседу старый индеец, направляясь к сложенному в кучу снаряжению.

Три месяца спустя я летел в Куско. Я возвращался в Перу, как возвращаются в сон, чтобы догнать ускользающие образы. В Сан-Франциско заканчивалась весна — значит, в Перу начинается зима и снарядиться нужно соответственно. Одежда, отобранная с таким расчетом, чтобы выбрасывать ее по мере износа, была упакована в старый каркасный рюкзак и в небольшую туристическую сумку из мягкой кожи. Палатку я притянул ремнями к днищу рюкзака. Со мною был и мой дневник с записями о последних сновидениях и о работах в каньоне Шелли.

Меня воодушевляла надежда: я найду Антонио. Там, в Куско, я увижу друга, который впервые открыл мне легенды своего народа, рассказал о древней тропе, показал, как нужно идти, и подтолкнул меня в путь.

А еще было письмо в конверте с гравюрой. Оно засунуто вместе с паспортом в боковой карман рюкзака. Я получил его через несколько недель после моего возвращения из каньона Шелли. Один из моих перуанских друзей археологов, со связями в правительстве, приглашал меня посетить гробницу Владыки Сипана, священника и воина; камеру захоронения обнаружили huaqueros — грабители могил — в окрестностях Кахамарки на восточном побережье Перу.