Аксентий Бескровный: Исцеляющее Безумие

Хорошие условия для возникновения шамана, шаманства и традиции шаманства – среди кочевников.

И города – сплошное кочевье. Безумная степь. Только кочует в нем не сколько тело, сколько восприятие. И задачи здесь другие. Но условия – подходящие.

Города и цивилизация – степь и пустыня. Восприятие – лошадь. Необходимость в шаманстве – юрта. Безумие – очаг юрты. Сила – вечное неизменное небо над всеми нами.

Удерживаешь восприятие на месте, и ты – степь и пустыня. Отпускаешь и пускаешься следом – кочевник. Но что ни делай – над тобой по-прежнему небо.

Кочевник кочевника, как водится, издалека видит. Тем более – в степи. И уж тем более – в степи уравненных восприятий, когда речь идет о кочующем и живом в и дении. Кочевник кочевнику – родич только потому, что они вообще встретились и друг друга увидели. Здесь родство за рамки крови выходит. Родство осознания, родство условий, родство необходимостей.

Незримая кровь восприятия течет в жилах незримых путей и утверждает под небом все новые степные «городские» племена и традиции. Архаика в чистом виде. И никуда от нее не денешься. То, что работало тысячи лет назад – работает и процветает сейчас. Работает, подтачивает угловатую картину «городского» мира, резонирует с безумием и позволяет оставаться живым даже здесь.

В твоем восприятии главенствует Вавилон. В моем – степь.

Если сравнять Вавилон с землей – все становится на свои места.

Есть болезни тела. Есть болезни разума. Есть болезни души. Есть болезни восприятия. Даже болезни теней есть. У всего свои болезни. И болезнь одного, как водится, имеет свойство увлекать за собой, как в упряжке, болезни всего остального. Болезни – уравновешивают. Задача исцеления состоит в том, чтобы достигнуть равновесия без помощи недугов.

В городе наиболее опасны болезни восприятия. Потому что зараженное восприятие совершенно не воспринимает, что в нем вообще что-то болит. Это – защитная реакция вируса. Чувствительность загоняется под наслоения и человек воспринимает мир наслоением, а не центром.

Осознание посредством наслоения может допускать в себя лишь те процессы, которые находится в сфере наслоения. Мир есть плоский круг внутри забора, а за забором ничего нет. Забор держится на трех дохлых, с душком, китах – страхе, слепоте и безысходности. Тела китов валяются на черепахе, а черепаха помирает от всего этого со смеху. Сверху на всем этом сидит человек и до экстаза упивается умозаключением о том, что «земля имеет форму шара». Этот и подобные ему тезисы с точностью отображаются одним магическим всепоглощающим словом, начертанном на внутреннем крае ограждения, чтобы человеку было что созерцать, появись вдруг такая необходимость у восприятия.

Такое вот красочное окно во внешний мир – слово «хуй» на заборе.

Но в заборе – дыра. Этот забор без дыры существовать не может. Не будь дыры – не будет ни забора, ни восприятия, вообще ничего не будет.

Дыра ведет непосредственно в небо. Если сильно повезет – с неба упадет инструмент для устранения забора. Назовем его топором. Если повезет очень сильно , то топор упадет не в руки, а непосредственно в голову. В этом случае вся работа свершится сама собой вместе с ликвидацией самого источника проблем – крыши.

Случится ли судьбоносный крышеснос волей провидения, или же забор придется ломать своими силами – за ним встретится вид е ние подлинного плоского мира и ряд удивительных осознаний. Осознание первое: никакого забора не было. Второе: тебя самого – тоже не было и быть не могло вовсе, ибо ты существовал в месте, которого не существовало. Третье: несмотря на то, что ничего не было, что-то все же происходило, а ты в это время где-то существовал.

Вопрос в том, где и как это было и что ты при этом вообще делал.

Таинство безумия во всей красе.

Почва для вопросов – сомнение или незнание. Путь познания – путь восстановления до той точки, когда человек мог являться существом не познающим , а переживающим .

Вопрос «зачем я здесь» равносилен восклицанию «где я» после жесткой попойки, а вопрос «в чем смысл жизни» не менее нелеп, чем вопрос «чем бы мне заняться», заданный у себя дома в сонливом приступе лени.

И – внимание! – кульминация душевной комедии восприятия: вопрос «кто я».