Array Бодхи - Майя - Форс-минор

Многое встало на свои места в моей голове за эти три недели — и то, что каждый его семинар стоил 150 долларов, и то, что все его лекции записывались на кассеты и продавались нарасхват… Да все, что было с ним связано, улетало в пучину его поклонников и поклонниц в мгновение ока. Почему я никогда не думала об этом? Это ж надо было быть такой импотенткой… Наконец, я приняла решение — я поборю свой страх и задам ему вопрос, даже если после этого я провалюсь под пол от стыда и унижения.

В первый раз ничего не получилось, — так и просидела всю лекцию, как клуша, и даже несколько раз начинала увлекаться историями гуру. Ушла домой в разлагающемся состоянии. В следующий раз увидела, что он идет по коридору и твердо решила преградить ему дорогу, чтобы задать свой вопрос хотя бы так, потому что встать посреди зала пока не получалось. Высунула голову в коридор и так и замерла богомолом… Похоже, никак, — так и останусь в этой жопе трусости и тупости.

Даже мэйл ему написала, где обозвала его лжецом и лицемером. На письмо он не ответил, но это было не важно, важно было то, что я ни на дюйм не почувствовала себя свободной.

В сотый, а может быть и в тысячный раз я отрепетировала свою речь и пришла на очередную лекцию с твердым решением — либо сегодня, либо никогда. Я заглядывала в лицо каждому человеку и понимала, что это абсурд бояться реакции вот этого человека или вот этого… Но как только переставала смотреть на них, они опять становились силой — обществом, противостоять которому я панически боялась.

— Почему ты все время рассказываешь о чем-то абстрактном, расскажи о своей практике, — услышала свой голос будто со стороны. Весь мир перестал существовать, — только голос, фигура гуру на сцене и расплывчатое пятно зала.

— Да потому что нечего уже рассказывать…

Взрыв смеха в зале.

Неожиданно страх как рукой сняло, и на его месте словно открылся родник и выросло глубокое спокойствие и радостная решимость. Я стала другим человеком, — это было как рождение. Только что здесь было трясущееся от страха жалкое животное, а сейчас — такая громада, такой ледоход!

— Вот ты сейчас говорил про то, что такое душа, — голос стал как большая мощная, но неспешная река. — Но ты ведь так и не сказал, что это такое. Ты рассказал про выходы из тела, про чистое восприятие, про второе внимание…, но что такое душа?

— Ты и сама это знаешь не хуже меня!

— Я вообще не понимаю о чем идет речь… Я никакой такой души у себя не вижу, а если ты ее видишь, то опиши ее.

— Да не знаю я, что такое душа:)

— Значит ты лжец?

— Конечно, как ты сразу этого не поняла? Ты ведь за этим сюда пришла, — чтобы сказать мне, что я лжец, а не затем, чтобы про душу всякую чушь спрашивать?

— Да, я хочу сказать тебе, что ты лжец, что ты не просветленный учитель, а самый обыкновенный коммерсант.

— Да, так оно и есть. Это абсолютная правда, — обратился к залу.

Играл он великолепно. Зал был в восторге.

— Ну ладно, продолжим…

— А что, всем остальным из его объяснения понятно, что такое душа?

Молчание, глухие смешки.

— Вы слышите голос? — гуру испуганно оборачивается по сторонам, — кажется, здесь духи…

— Или здесь никого истина не интересует? — говорю громко и с вызовом.

— О, истину принесли, — вякнуло из массы зала.

И это все! Больше никто не решился ничего сказать. Вот блин, да они все точно так же боятся, как и я, им точно так же панически страшно встать и возразить мне.

— Это цирк или общество людей, которые стремятся к свободе?

— Это цирк! Точно, цирк, и ты здесь самый главный клоун! — злорадно воскликнул гуру. — Я предлагаю не обращать внимания на эту странную девушку, — взрыв смеха, — и продолжить лекцию. Если она будет говорить, для вас это будет таким же упражнением, как описывал Кастанеда, когда ему дон Хуан с доном Хенаро в два уха наговаривали.

Взрыв смеха.

Внезапно толпа стала восприниматься как однообразная пластмассовая субстанция, — как мертвые и слепые стены. Ощущение было такое, как будто в один миг из зала все исчезли, и осталось только это безмолвное и бездушное нечто. Как можно было этого бояться?

Когда я оттуда вышла, было такое ощущение, что я стала очень большой, сильной и пустой. Но это была особенная пустота — в ней была наполненность, и в любой момент из этой наполненности могло проявиться что-то абсолютно новое. Вспомнила тех людей на лекции и поняла, что ни к кому из них ни на секунду не испытала неприязни. И отчетливо поняла, что у меня нет желания использовать ту силу, которая высвободилась из-под завала страха, ни на что, кроме достижения свободы. С этой силой я могу все, — какая громкая мысль! — хоть весь мир перевернуть. Но нет, не туда меня влечет, не хочу я никакой власти, никаких революций, — свобода мне нужна вот здесь, в этом месте, — в этом сердце и в этой голове.