Дональд Уильямс - Пересекая границу. Психологическое изображение пути знания Карлоса Кастанеды

Переживание Карлоса демонстрирует нам, что когда начинает дуть ветер, можно улечься и ощутить, что набрасывающийся на нас в беспорядке ветер оказывается ласкающим. Мы переживаем само это кувыркание, когда оказываемся переполненными чувством, своим собственным или чьим-то еще, или же и тем, и другим вместе. Мне вспоминается случай, когда я вернул однажды секретарше некоторые официальные бумаги, отчитав за ряд обнаруженных в них технических погрешностей. В сердцах она бросила бумаги в мусорную корзину, после чего принялась нападать на мой характер и мое профессиональное положение.

Прежде я ответил бы эмоциональной защитой или же контратакой, но сейчас решил «залечь». Пока она кричала, что со мной бесполезно иметь дело, поскольку ничего правильного я сделать все равно не могу, я некоторое время молчал, а потом сказал ей, что она была права, что как бы старательно я ни стремился делать вещи правильно, мои усилия никогда не были вполне успешными, что я в самом деле обеспокоен и нахожусь в замешательстве по поводу своего несовершенства. Ее атака на меня сразу же прекратилась. Она достала бумаги из корзины и принялась меня утешать — вот он, ласкающий ветер. Истинным наслаждением в том момент для меня было само внутреннее постижение того, что поскольку я смог принять свою несостоятельность, то оказался свободным. Мое действие вызвало к жизни момент озарения и пришедшее ему на смену чувство освобождения, как говорит дон Хуан, когда можно считать, что худшее уже произошло.

Мой собственный сон расширяет этот образ состояния недосягаемости. Он указывает на внутреннее духовное измерение, которое уводит человека с "проторенного пути". В этом сне летним вечером я разговаривал со своим аналитиком. Я припомнил два или три сновидения, о которых меня кто-то спрашивал, и мне хотелось отложить работу над ними на некоторое время. Когда я упомянул об этом своему аналитику, он показал мне способ и путь их толкования. Он зажег свечу, которую установил на земле, а затем спокойно улегся рядом со свечой. В тот момент его жест во сне осенил меня мыслью, как не делать интерпретации сновидений. Сама свеча привлекла или притянула к себе своим светом значение сновидения. Это свет сердца, в котором и должно рассматриваться само сновидение. Как отметил Юнг: "Если наши впечатления слишком отчетливы, нас удерживает настоящее — час и минута — и не дает возможности узнать, как к этому прислушивается наша родовая унаследованная психика и как она понимает это настоящее".[58] Когда мой аналитик улегся на спину в сновидении, он «говорил», что работа по истолкованию требует прежде всего восприимчивого отношения как к самим образам сновидения, так и к ответу своей собственной психики. [59] И это напоминает образную картину Карлоса и дона Хуана, лежащих на вершине холма, неподвижных и покрытых ветками деревьев; меняющийся ветер от "непрерывно порывистого" до "мягко вибрирующего", укрывает их своей силой, оберегает их словно кокон.

Таким образом, мы обсудили различные аспекты отношения охотника к жизни и к бессознательному. Мы увидели, как охотник охотится. И пришло время понять, что тот, кто охотится, также является предметом охоты.

Однажды Юнг заметил, что его работа с бессознательным была не только экспериментом, который проводил он, но также экспериментом, который проводился и над ним. [60] Аналогичным образом, все мы не только охотники, но также и «охотимые», то есть те, на кого охотятся. Архетип целостности или символ Нового Мужчины или Новой Женщины стремится стать бытием через нас, и когда мы не желаем идти навстречу своей собственной тотальности, всеобщности, тогда у нас возникает чувство, что нас неумолимо преследуют. Говоря проще, за нами охотится новая жизнь, которой мы сопротивляемся, и старые конфликты, которые мы подавляем.

Я благодарен Аллену Ашби, поэту и давнему другу, за три нижеприведенных сна, рассказанные ему одной женщиной. В первом сне эта женщина живет в какой-то будке или лачуге. Туда приближается мужчина и хочет войти; она держит дверь, не давая ему это сделать. В другом сне к ее жилищу приближается медведь; сновидица опять держит дверь, но тут она проявляет большее беспокойство, поскольку медведь выглядит более устрашающе, чем мужчина из предыдущего сна. В последнем сне этой серии впустить в дом попросил сам дьявол (в образе женщины); сновидица безуспешно пыталась удержать дверь закрытой и проснулась в холодном поту.