Елена Блаватская: Ожившая скрипка

Разумеется, кому-то подобные истории могут показаться весьма преувеличенными, хотя ничего невозможного в них нет; и более чем вероятно, что именно эта легенда привела к необычным событиям, о которых мы собираемся поведать. Человеческие органы часто использовались специалистами по черной магии Востока, и доказанный факт, что некоторые бенгальские тантристы (то есть произносящие тантры , или «вызывания духов», как их описывает один уважаемый писатель) использовали человеческие трупы и некоторые взятые от них внутренние и внешние органы, как могущественные колдовские атрибуты для весьма нехороших целей.

Однако вполне возможно, в свете признания большинством врачей феномена магнетических и месмерических гипнотических сил, не вызывающих теперь таких опасений, как прежде, что исключительное воздействие скрипичной игры Паганини полностью определялось его талантом и гениальностью. Изумление и благоговение, которые он так легко возбуждал у слушателей, могло быть вызвано его обликом, «в котором было нечто жуткое и демоническое», как утверждают некоторые из его биографов, а также невыразимым очарованием его исполнения и его выдающимся мастерством. Последнее подтверждается его совершеннейшей имитацией флежолета его исполнение долгих и изумительных мелодий на одной струне «соль». Это исполнение, которому многие музыканты пробовали безуспешно подражать, остается недостижимым и по сей день.

Из-за своей удивительной внешности – названной его друзьями эксцентрической, а его слишком нервными жертвами – дьявольской, он испытывал огромные трудности в опровержении некоторых неприглядных слухов о его персоне. Ибо в его время заработать подобное было гораздо проще, нежели сейчас. Гадкие слухи шепотом передавались по всей Италии, и даже в его родном городе поговаривали, что он убил свою жену, а позднее – любовницу, и что обе женщины страстно его любили, а он не колеблясь принес их в жертву своему дьявольскому тщеславию. Утверждали, что он сам в совершенстве овладел колдовскими искусствами, и поэтому ему удалось заключить души обеих убитых им женщин в свою скрипку – знаменитую Кремону.

Так свидетельствовали близкие друзья Эрнста Теодора Амадея Гофмана, прославленного автора «Эликсира сатаны», «Мастера Мартина» и других чудесных и загадочных историй; и что Советник Креспель в «Кремоновской скрипке» взят из легенды о Паганини. Всем, кто прочел это, наверняка, известно, что это – история о знаменитой скрипке, внутри которой заключены голос и душа прославленной оперной дивы, женщины, которую Креспель полюбил и убил, и к которой добавился голос его возлюбленной дочери Антонии.

Это поверье имело под собой некоторые основания, равно как и Гофмана нельзя порицать за заимствование этой истории, после того как он услышал игру Паганини. Исключительное мастерство, с которым он играл на своем инструменте, извлекая из него не только неземные звуки, но и, определенно, человеческие голоса, подтверждает это подозрение. Подобные эффекты вполне могут напугать слушателей и привести в великий ужас какое-нибудь нервическое сердце. А если добавить ко всему этому непостижимую тайну, связанную с определенным периодом юности Паганини и большинство фантастических рассказов о нем, то все это можно считать вполне оправданным, и даже простительным; особенно среди народа, предкам которого известны Борджиа и слава владения искусством Черной Магии, приписываемая Медичи.

Однако в те дни телеграфа еще не существовало, а газет было очень мало, поэтому полет на крыльях славы совершался много медленнее, нежели теперь.

Франц почти не слышал о Паганини, а когда он узнал о нем, то поклялся если не затмить генуэзского чародея, то хотя бы соперничать с ним. Да, либо он станет самым великим из всех ныне живущих скрипачей, либо разобьет свой инструмент и тотчас же покончит с жизнью.

Старого Клауса обрадовала такая решимость. С ликующим видом он потер руки и запрыгал на хромой ноге, как согбенный сатир; он расхваливал своего ученика на все лады и всячески льстил ему, при этом веруя, что исполняет священный долг в отношении величайшего дела искусства.

С тех пор как три года назад Франц ступил на землю Парижа, он имел все, кроме провала. Музыкальные критики называли его восходящей звездой, однако все сходились во мнении, что ему потребуется еще несколько лет практики, прежде он сможет взять поразить своих слушателей до глубины души. В результате более чем двух лет упорных занятий и непрерывных репетиций штирийский музыкант, наконец, подготовился к первому серьезному появлению в знаменитой «Гранд-Опера», где концерт проходил перед самыми суровыми критиками со всего мира; и именно в этот момент в Париж прибыл Паганини, явив собою серьезную преграду на пути воплощения в жизнь всех его надежд, и старый немецкий профессор мудро отсрочил дебют своего ученика. Сперва старик просто посмеивался над безудержным восторгом публики и над ее панегириками в адрес генуэзского скрипача, и почти суеверным благоговением от одного произнесения его имени. Но очень скоро имя Паганини превратилось в раскаленный утюг, прижатый к сердцам обоих музыкантов и угрожающий призрак в уме старого Клауса. По прошествии еще нескольких дней, они вздрагивали от одного упоминания об их знаменитом сопернике, успех которого с каждым днем становился все более невероятным.