Сильвия Браун: Благословение с Другой Стороны

Не заблуждайтесь на мой счет: когда меня охватывает скорбь, я ни минуты не скорблю о дорогом человеке, которого я потеряла. Я скорблю о себе. Я скорблю потому, что мне не хватает отца, бабушки Ады и моих драгоценных друзей. И когда я хочу, чтобы они были здесь, со мной, несмотря на все имеющиеся у меня неопровержимые доказательства того, что они живы и здоровы, это просто мой эгоизм.

Хотя от Дома нас отделяют всего лишь три коротких фута, о чем я расскажу вам в главе «Контакт с Другой Стороной», Земля и Дом — это два разных измерения, энергия которых вибрирует с разной частотой, и частота вибрации на Другой Стороне намного выше, чем в нашем мире. Подобно большинству медиумов, я родилась со способностью воспринимать более высокие вибрации. Я могу видеть и слышать сущностей из других измерений. Это могут быть призраки, которые покинули земной план, но не завершили переход на Другую Сторону, или же намного более развитые духи, которые этот переход завершили. Я никогда не вела подсчет, но могу с уверенностью предположить, что за шестьдесят четыре года моей земной жизни я встречалась и общалась с сотнями тысяч духов и с тысячами «нормальных» клиентов, у которых был контакт с духами из других измерений.

Если бы скорбь возникала только из-за беспокойства о том, живы ли и счастливы ли дорогие нам люди после физической смерти, я бы радовалась на каждых похоронах. Меня заставляет грустить разница в физике наших измерений. Духи, которых я вижу, — это не те плотные, связанные силой тяжести тела, в которых мы живем на земле. Их речь — это трели высоких быстро сменяющихся звуков, к тому же слова искажаются при переходе с одного уровня вибрации на другой. Я счастлива, что с тех пор, как мой отец ушел Домой, я видела и слышала его много раз. Я с трепетом замечаю те сигналы, которые он посылает мне, начиная с легкого запаха его любимого вишневого трубочного табака и заканчивая звуками подаренной им музыкальной шкатулки, которая всегда начинает играть в нужный момент, хотя я не заводила ее уже по крайней мере лет двадцать. Но я бы солгала, если бы сказала, что эти знаки его присутствия могут заменить мне отца и что мне не хочется, чтобы прямо сейчас он вошел в комнату, обнял меня своими сильными руками и своим мягким баритоном рассказал мне смешную историю — он умел рассмешить меня, как никто другой. Я поступаю эгоистично и неблагодарно, но на самом деле я скорблю потому, что он на Другой Стороне, что он счастлив, здоров, замечательно проводит время и даже не скучает обо мне, потому что знает, что я буду с ним через одну или две минуты, а я тут проживаю свой собственный план и пытаюсь как можно лучше использовать те долгие тридцать лет, которые отделяют меня от нашей с ним встречи в другом измерении.

Меня всегда поражало, что, когда я пишу книгу. мои клиенты словно знают, над какой темой я работаю в го или иное время, и вносят свой посильный вклад в создание книги. Когда я писала эту главу, две не знакомые друг с другом скорбящие семьи поделились со мной замечательными историями, которые тем больше тронули меня, что эти люди считали себя самыми обыкновенными, и к тому же в обоих случаях речь шла о детях.

Возможно, вы уже встречали Уильяма и его дочь Эйми, так как они вместе со мной принимали участие в шоу Монтела Уильямса. Когда Эйми и ее сестре-близнецу было по три года, у последней обнаружили опухоль мозга. Она умерла, когда ей было шесть лет, и Эйми, сейчас уже молодая женщина, с тех пор не раз общалась с духом любимой сестры. Однако меня гораздо больше удивило то, что произошло с Уильямом, так как это сравнительно редкое явление. Уильям — приятный, вежливый и скромный человек, который, несомненно, не настолько жаждет общественного внимания, чтобы выдумать захватывающую историю с единственной целью — попасть на телевидение. Он боялся, что я сочту его сумасшедшим, словно я в праве считать хоть кого-либо сумасшедшим. Уильям рассказал мне, что в тот момент, когда шестилетняя сестра Эйми «умирала» в больнице, он был в палате один и находился на расстоянии одного-двух футов от ее кровати. Ему посчастливилось на самом деле увидеть, как ее дух, похожий на легкий туман, покидает тело. Я помню его слова о том, что, снова взглянув на ее тело, он знал, что оно пусто, что это просто транспортное средство, которое его дочь использовала во время своего краткого пребывания на Земле. Ему не нужно было мое подтверждение реальности того, что с ним произошло. Он даже не просил меня ни о чем. Он всего лишь хотел, чтобы я и зрители услышали восхитительную новость о том, что его ребенок не умер. Он видел своими собственными глазами, что его дочь все еще жива. Даже через пятнадцать лет после происшедшего, когда он рассказывал мне об этом необычайном случае, в его голосе по-прежнему звучали и радость, и скорбь. Но скорбь о дочери после такого чуда? Ничего подобного.