Чарльз Ледбитер: Монада

Потому очевидно, что новые члены не должны останавливаться в своей учёбе, но напротив, им следует постараться понять учения с разных точек зрения. Год за годом все мы движемся к тому, чтобы наше отношение ко всему приближалось к подходу тех, кто старше нас, как ученики, и достигается это в основном через общение и разговоры с ними. Учителя знают почти бесконечно больше, чем высшие из их учеников, и эти лучшие также продолжают изучение в их обществе; мы же, низшие ученики, знаем куда меньше, чем стоящие выше нас, и в свою очередь учимся у них; и таким же образом те, кто не достиг даже нашего уровня, могут научиться кое-чему в сотрудничестве с нами. Таким образом более старые члены всегда могут помогать новым, и этим последним предстоит многому научиться от тех, кто уже прошёл лежащую перед ними дорогу. Именно таким постепенным способом мы и пришли к пониманию высшего и низшего «я».

Если мы попытаемся выразить отношение личности к «я», то лучше всего будет сделать это, сказав, что первое — фрагмент последнего, крохотная часть его, выражающего себя со значительными трудностями. Мы встречаем человека на физическом плане, говорим с ним — и думаем, и говорим, что знаем его. Было бы немного ближе к истине, если бы мы сказали, что знаем тысячную часть его. Даже если развито ясновидение, причём развито на уровне каузального тела, и человек смотрит на каузальное тело другого — даже тогда, хотя он видит проявление «я» на его собственном плане, он всё ещё далёк от того, чтобы видеть настоящего человека. Я пытался при помощи иллюстраций в "Человеке, видимом и невидимом" дать некоторое одностороннее отображение одного из аспектов этих высших проводников, но эти иллюстрации на самом деле абсолютно неадекватны — они могут дать только тусклый набросок настоящего предмета. Когда кто-либо из наших читателей разовьёт астральное зрение, он может вполне резонно заметить нам, подобно царице Савской, сказавшей царю Соломону: "Вот, мне и вполовину не сказано", добавив: "вся эта слава и красота, окружающая меня во всех направлениях, представляется вполне естественной, и должно быть легко было дать лучшее описание." Но когда, увидев и пережив всё это, он возвратится в своё физическое тело и попытается описать это в физических словах, то думаю, что он встретит те же трудности, с которыми сталкивались и мы.

Тем не менее, помните, что даже когда, используя зрение каузального тела, человек смотрит на каузальное тело другого, он видит вовсе не «я», а всего лишь материю высших подразделений ментального плана, которая выражает качества «я». Эти качества действуют на материю, заставляют её колебаться с разными частотами, производя таким образом цвета, наблюдая за которыми, можно определить характер человека. На этом уровне характер — это совокупность хороших качеств, развитых человеком, поскольку никакие злые свойства не могут выразить себя в столь утончённой материи. Из наблюдения каузального тела нам известно, что в нём есть все качества логоса, а потому — все хорошие качества, но не все они развиты, пока человек не достигает очень высокого уровня. Когда плохая черта характера проявляет себя в личности, это должно указывать на то, что противоположное ей хорошее качество ещё не развито в «я»; оно существует в нём, так же как и в каждом, но ещё не вызвано к действию. Как только оно активизировано, его интенсивные вибрации действуют на низшие тела, и уже невозможно, чтобы противоположное зло могло снова найти в них себе место.

Если мы на время примем, что «я» — это истинный человек, и посмотрим на него на его собственном плане, то увидим, что это существо действительно великолепное — здесь, внизу, мы сможем составить о нём представление, лишь думая о нём, как о каком-то сияющем ангеле. Но выражение такого прекрасного существа на физическом плане может быть далеко от этого — так и должно быть, поскольку, во-первых, это всего лишь крошечная частица, и во-вторых, потому что она безнадёжно стиснута условиями своего существования. Представьте человека, засунувшего палец в дырку в стене, или в железную трубку, так, что он не может даже его согнуть — как много себя, как целого, он сможет выразить посредством этого пальца в таких условиях? Очень похожа на это участь той части «я», которая спущена в плотное тело. Это настолько малая часть, что она не может представлять целое; она настолько стиснута и заперта, что не может даже выразить, что она собой представляет. Это несколько неуклюжий образ, но он может дать некоторое представление об отношении личности к «я».