Нил Уолш: Беседы с Богом. Необычный диалог. Книга 2

Тогда откуда берутся войны?

Потому что всегда находится кто-то, кто нарушает правила. В любом стаде найдется паршивая овца.

То, что Я собираюсь тебе сказать здесь и далее в книге, некоторым людям может показаться трудным. Оно разрушит многое из того, что сейчас у вас считается истиной. Но Я не могу позволить вам продолжать жить и дальше с такими представлениями. Этот диалог должен сослужить вам добрую службу. Так что теперь, во второй книге, мы должны напрямую встретиться с этими понятиями. На некоторое время нам предстоит негладкий путь. Ты готов?

Думаю, что да. Спасибо за предупреждение. О чем же столь драматичном или трудном для понимания Ты собираешься мне рассказать?

Я намерен сказать тебе следующее: «паршивых овец» не существует. Есть только люди, которые не согласны с твоей точкой зрения на вещи , люди, которые строят иную модель мира. Я намерен сказать тебе: Нет людей, которые делают что-либо неуместное, исходя из своей модели мира.

Значит, их «модель» — полная неразбериха. Я знаю, что верно, а что неверно. И если другие люди этого не знают, а я знаю, то это не значит, что я сумасшедший. Это они сумасшедшие!

Прости, но Я должен сказать, что именно из-за такого отношения начинаются войны.

Я знаю, знаю. Я сказал это намеренно. Просто я повторил здесь то, что много раз слышал от других людей. Но как ямогуответить таким людям? Что ямогбы им сказать?

Ты мог бы им сказать, что идеи людей о «правильном» и «неправильном» меняются — и изменились — вновь и вновь от культуры к культуре, от одного периода времени к другому, от религии к религии, от места к месту… даже от семьи к семье и от личности к личности.

Ты мог бы, в качестве примера, отметить, что было время, когда многие считали «правильным» сжигать людей на костре за колдовство, а теперь это считается «неправильным».

Ты мог бы сказать им, что определение того, что «правильно» и что «неправильно», зависит не только от времени, но и от простой географии. Ты мог бы обратить их внимание на тот факт, что некоторые виды деятельности на вашей планете (например, проституция) являются нелегальными в одном месте, в то время как стоит пройти чуть дальше — и в другом месте, то же самое, оказывается разрешенным.

Поэтому, суждение о том, натворил ли человек что-то «плохое», зависит не от того, что этот человек совершил на самом деле, а где он это сделал . Сейчас Я хочу повторить то, что Я говорил в Книге 1. Я знаю, что некоторым понять это было очень и очень трудно. Гитлер попал на небеса .

Не уверен, что люди готовы воспринимать такое.

Цель этой книги, как и всех книг трилогии, которую мы создаем, в том, чтобы вызвать готовность — готовность к новой парадигме, новому пониманию, более широкому взгляду, более грандиозной идее.

Ну, мне придется задать, в связи с этим, вопросы, которые, как я понимаю, возникают у многих людей. Как же могло случиться, что такой человек, как Гитлер, попал на небеса? Все религии в мире… я полагаю, чтокаждаяиз ныне существующих, — объявили, что он проклят и отправлен прямо в ад.

Во-первых, он не мог попасть в ад, потому что ада не существует. Поэтому, есть только одно место, куда он мог попасть. Но возникает вопрос. Суть в том, были ли деяния Гитлера «неправильными». И Я уже говорил, и говорю снова и снова, что во Вселенной нет «правильного» и «неправильного». По существу, вещь не может быть правильной или неправильной. Вещь просто есть . Твоя мысль о том, что Гитлер был чудовищем, основана на том факте, что он велел убить миллионы людей, ведь так?

Именно так.

А что, если бы Я сказал тебе, что то, что ты называешь «смертью», является самым замечательным, что может случиться с любым человеком, — что тогда?

Я бы счел, что это трудно принять.

Ты думаешь, что жизнь на Земле лучше, чем жизнь на небесах? Я говорю тебе, что в момент своей смерти ты ощутишь величайшую свободу, величайший покой, величайшую радость и величайшую любовь, какую ты когда-либо знал. Так должны ли мы наказывать Братца Лиса за то, что он бросил Братца Кролика в заросли терновника?

Ты не принимаешь во внимание тот факт, что, какой бы чудесной ни была наша жизнь после смерти, наша жизнь здесь не должна заканчиваться против нашей воли. Мы здесь, чтобы достичь чего-то, что-то испытать, чему-то научиться, и было бы неверно, если бы наша жизнь оборвалась из-за безумной идеи какого-то маньяка.