Бодхи - Происхождение видов

Какая-то тень скользнула и исчезла, и в руках Майринка оказался листок бумаги. Нетерпеливо, почти раздраженно открыв его, он пробежался по нему взглядом и с досадой бросил в сторону.

- Идиоты. Как будто сложно предположить, что я не стал бы полагаться только на наблюдателей в деревне… Они уже близко. Передовой отряд уничтожил деревню и через полчаса они будут тут, потом подойдут остальные, и на этом все закончится.

- Не закончится. – Человек, сидящий спиной к огню, обладал голосом, столь же уверенным в себе и властным, но агрессивности в нем не ощущалось. – Полное уничтожение все равно невозможно. Знание останется среди людей – в виде обрывков идей, клочков бумаги, легенд, передающихся из уст в уста. Мы слишком много сделали, чтобы теперь одним актом вандализма можно было бы все уничтожить. Даже те, кто сейчас сжигает университеты, сами не зная того уже несут в себе зерна будущего – их концепции уже подверглись корректировке - хоть и малозаметной, но значимой. Их бытовые привычки уже немного изменились. Ну и кроме того – остался ты и твои ближайшие придворные, - говорящий обвел рукой Майринка и людей, сидящих по обе стороны от него.

- А…, - досадливо бросил тот, нервно оттолкнув сосущую его член девушку, - хватит, хватит уже! Когда сюда явятся бригады Стентора во главе с этой сукой, и найдут тут тебя, - кивнул он на сидящего спиной к огню, - все будет закончено и для нас. Нас обвинят в предательстве интересов народа и попрании памяти богов, злостном развращении подрастающего поколения и прочих смертных грехах, после чего распнут на радость идиотам, жаждущим секса и зрелищ, и на Пандоре воцарится мрак и кретинизм на веки вечные.

- Ну, - мягко заметил его оппонент, - положим меня они тут не найдут, и его тоже не найдут, - кивнул он в сторону человека, сидящего справа от него.

- Да найдут же! – Майринк снова был готов выйти из себя. – Эти твари последнюю мышь найдут, я говорю тебе – они везде, мы окружены и это конец.

- Государь, - почтительно произнес человек, сидящий слева от Майринка, - позвольте мне называть вас именно так, хотя мы и говорим на искусственном языке, принесенном нам из других миров этим почтенным господином, чтобы окружающие подданные не поняли нас… позволю себе заметить, что если этот господин говорит, что его тут не найдут, то так оно и будет. Прошу простить мою наглость, но не забывайте, что и моя жизнь стоит на карте. Убьют всех, если тут найдут его, а Вы знаете, мой государь, что я не из тех, кто отличается храбростью перед лицом смерти…

- Это точно… уж чем-чем, а храбростью ты, Квикс, не отличаешься! И еще неизвестно – отличаешься ли ты верностью! – Гневный взгляд Майринка мог бы наверное ошпарить.

-… эээ… я отношусь к Вам, Государь, со слишком большим уважением и почитанием, чтобы позволить себе оскорбиться на Ваши слова, произнесенные в горестном состоянии духа, и позволю себе еще раз обратить Ваше внимание – мне, как и Вам, сейчас грозит ужасная смерть под пытками, а я – посмотрите на меня – совершенно спокоен. Ну хорошо, ну не совершенно… и это потому, что я точно знаю, Государь – этот почтенный господин умеет исчезать без следа, и он не демонстрировал эту свою колдовскую способность Вам до сих пор, видимо, лишь из уважения к Вашим чувствам, поскольку я, когда имел честь наблюдать это, самым постыдным образом грохнулся в обморок и описался. Вернее – сначала описался, а потом грохнулся в обморок.

- Черт знает что…, - пробормотал Майринк, - ладно, посмотрим… но если… если они тебя тут не найдут… о…, - лицо Майринка приняло зловещее выражение, - ведь тогда этому все будут свидетели – люди из бригад, люди из моей собственной охраны, люди из внешней охраны, их начальники и самые мелкие солдаты – все! Все увидят, что я не якшаюсь с государственными преступниками и попирателями святых заветов прошлого, как меня в этом обвиняют. Тогда… тогда я обвиню этих свиней в предательстве Родины, поскольку они оскорбили мерзким подозрением своего Государя! Тогда это их жопы будут скворчать на Большой Сковородке Верховного Святилища! Ну, Стентор конечно отмажется, эта хитрая обезьяна найдет кучу оправданий, но он же вынужден будет найти крайнего – кто-то ведь должен оказаться виновным в таком святотатстве, в таком гнусном оскорблении Государя, который денно и нощно бдит, очей не смыкает, все думает – как спасти отечество от пакостей святотатцев, публично поедающих и делающих прочие мерзопакости… придется ему сделать шиншами отпущения своих ближайших помощников – тех, кто якобы ввел его в ужасное заблуждение своими змеиными языками и мерзким колдовством.