Папюс - Предсказательное таро

Несколько самостоятельных писателей, несколько философов и некоторые авторы хроник задавались вопросом, как могло случиться, что молодые люди, воспитанные в принципах здравого смысла, в безопасности от предрассудков, покидают вдруг эти положительные наставления, чтобы кинуться в мистику, чтобы заинтересоваться религиозными и философскими задачами более, чем революционным движением, и простирают сумасбродство до изысканий, касающихся оккультных наук и магии, которая выражает если не совершенное сумасшествие, то, по крайней мере, некоторое ослабление умственных способностей. Это движение современной молодежи к мистицизму беспокоит людей зрелых и расстраивает их надежды. Да позволено будет старому исследователю материалистического учения, доктору, воспитанному на принципах, дорогих позитивизму, рассказать несколько черт из его умственной жизни и показать по крайней мере один случай из этого странного отравления мистикой, наблюдаемого с самого начала до острого кризиса. Если философы не интересуются этим наблюдением, то оно, быть может, доставит выгоду психиатрам: ведь некоторые из них считают всех спиритуалистов вырождающимися, если не умалишенными.

В первый раз я приступаю к своей умственной автобиографии и употребляю все усилия, чтобы быть кратким, насколько возможно. Итак, я прежде всего предупреждаю собратьев, которые могут быть призваны следить за моими наблюдениями, что я никогда не был в соприкосновении с религиозными преподавателями, что, напротив, все мои занятия, начиная с первоначальной школы до степени доктора медицины, от свидетельства об окончании первоначального учения и грамматики до аттестата на степень бакалавра, проходили в светских школах или в коллегии Роллена. Значит, тут нечего искать болезненного предрасположения, происходящего из наставлений детства.

В 1882 году я начал изучать медицину и нашел в Парижской школе все важнейшие кафедры занятыми материалистами, преподававшими доктрины, дорогие их сердцу, под окраской эволюционизма.

Итак, я сделался горячим «эволюционистом», разделяя и распространяя, насколько возможно, материалистическую веру. Ведь существует вера материалистов, которую я считаю как бы необходимой каждому уму, начинающему в известный момент развиваться. Материализм, который учит трудиться для общества без всякой надежды на награду, потому что только одна память о вашей личности может существовать после вас, эта доктрина, которая сушит сердца и учит поклоняться только сильным в борьбе за жизнь, имеет, однако, могущественное действие на рассудок, и это немного искупает ее заблуждения и опасности. Известно, какую выгоду материализм сумел извлечь из учения об эволюции. А между тем глубокое ее изучение должно было показать мне слабости материализма и его заблуждения.

Мне говорили: эти минеральные соли, эта земля, медленно разлагаемая и поглощаемая корнем растения, будет эволюционировать, и сделаются клеточками растения. Это растение, в свою очередь переработанное продуктами и брожением желудка животного, превратится в млечный сок и преобразуется в клеточки того же животного. Но размышление дало мне понять, что в этом деле забыты важные факторы разрешаемой задачи.

Да, минерал эволюционирует, и его главные свойства делаются вещественными элементами растительной клеточки, однако при условии, что физико-химические силы и само Солнце способствуют этому явлению, т. е. при условии, что высшие силы своей эволюцией приносят себя в жертву эволюции сил низших.

Да, переработанное растение становится основой клеточки животного, но при условии, что кровь и нервная сила (т. е. силы высшие на ступени эволюции) приносят себя в жертву для эволюции клеточки растения и ее преобразования в млечный сок. В общем, каждый подъем в этом ряду, каждая эволюция требовали жертвы со стороны одной, а чаще двух высших сил. Учение об эволюции неполно. Он выставляет лишь одну сторону факта, пренебрегая другой. Оно освещает закон борьбы за существование, забывая закон жертвы, господствующий над всеми явлениями. Охваченный этой идеей, ясно мне представшей, я решился по возможности углубиться в свое открытие, для чего проводил целые дни в Национальной библиотеке. Я был экстерном в госпиталях, и год-другой занятий дозволил бы мне совершать поприще медика, быть может, даже с пользой.