Итак, радостная и довольная собой, я наблюдала, как растет мой архив документально подтвержденных регрессий в прошлые жизни — красноречивое свидетельство бессмертия наших душ. И вот однажды ко мне в офис смущенно вошел клиент по имени Генри с широким бандажом на шее. Он рассказал, что с тридцати с небольшим лет страдает хроническими шейными болями и спазмами. Генри потратил тысячи долларов на врачей лишь для того, чтобы услышать, как один за другим они говорят, что у него все в полном порядке. Генри пришел ко мне на экстрасенсорный сеанс чтения по поводу смены работы, но позволил мне вначале загипнотизировать его, чтобы он смог глубоко расслабиться. Прежде чем я сообразила, что происходит, мужчина начал рассказывать о своей жизни в 1790 году во Франции. Молодой вдовец, которому нечего терять, он был отчаянным и страстным бойцом французской революции и закончил жизнь на гильотине в тридцать три года. Нас обоих очень тронул тот факт, что сейчас он жил в счастливом браке с женщиной, которую любил и потерял в той жизни, более двух столетий назад. Теперь ему стало понятно, почему с момента встречи они «каким-то образом» знали, что принадлежат друг другу.
Три недели спустя после публичного выступления ко мне подошел Генри. Теперь он выглядел намного здоровее и увереннее в себе. Бандажа на шее не было. На следующий день после того, как он побывал у меня, боль в шее заметно утихла, а через четыре дня он впервые за много лет почувствовал себя совершенно здоровым, и они с женой торжественно сожгли бандаж в камине. Генри был изумлен. Я была изумлена. Единственная, кто ничуть не изумился, — мой духовный гид Франсина. Уверена, что, глядя на все это, она только утомленно вздохнула и задалась вопросом, насколько очевидной должна стать ситуация, чтобы я наконец догадалась сложить два и два и получить четыре.
Если вы уже сложили эти нехитрые цифры, то оказались сообразительнее меня, какой я была тогда. Хроническая боль в шее, начавшаяся у Генри, когда ему было немногим более тридцати. Доктора, которые один за другим утверждали, что у него все в порядке. Прошлая жизнь, закончившаяся на гильотине в тридцатитрехлетнем возрасте. И едва мы это выяснили, боль ушла.
В отношениях со мной Франсина неуклонно придерживается одного принципа: «Я не могу тебе ответить, пока ты не спросишь». А вы, возможно, и представить себе не можете, до чего сложно порой задать правильный вопрос. Но случай Генри наконец направил мои мысли в нужное русло, и однажды вечером я спросила: «Мне очень нравится предоставлять своим клиентам доказательства того, что такой вещи, как смерть, не существует. Однако может ли регрессия в прошлые жизни дать нам что-то большее?» Ее короткий — в одно слово — ответ совершенно изменил направление моих исследований, моей работы и жизнь очень многих моих клиентов. Вот это слово: «Исцеление».
Меня очень воодушевила идея, что в прошлых жизнях можно найти исцеление, и я начала непрестанно расспрашивать Франсину, как и почему это работает. Но прежде всего я хотела убедиться в том, что это действительно работает. Франсина мне никогда не лгала и не лжет, однако — и она знает об этом лучше, чем кто бы то и было, — я абсолютный, непримиримый скептик. Я всегда ни во что не ставлю слова — ни ее, ни чьи-то еще. того чтобы убедиться в чем-либо, я должна прежде всего проверить это на опыте, а затем перепроверить снова и снова. И возможность исцелять людей при помощи прошлых жизней — не исключение.
С самого начала моей экстрасенсорной и сверхсознательной работы я поддерживала очень интересные и полезные взаимоотношения с медиками и психиатрами.
Мы делились идеями, направляли друг к другу клиентов, обменивались теориями и результатами исследований. Некоторые из этих коллег, как и я, исследовали тему реинкарнации, и вскоре после откровения Франсины у нас был запланирован семинар, посвященный вопросу о том, являются ли прошлые жизни и бессмертие души правдой или вымыслом. Я решила, что вполне можно воспользоваться этим случаем и попробовать провести лечебную регрессию в прошлую жизнь со случайным добровольцем из аудитории. Никакой предварительной схемы, никаких репетиций и, конечно же, никаких «поливных уток״ {ни за что!). О фальсификации не может и речи. Только я и совершенно незнакомый человек, исцеляемый при помощи регрессии, — совершенно спонтанная попытка. Мои сотрудники отнеслись к этой идее без особого энтузиазма. Суть их возражений сводилась к следующему: «А что, если не сработает?»
Читать дальше