Браун Сильвия - Прошлые жизни и ваше здоровье

Связь с нынешней жизнью совершенно очевидна: якобы неизлечимые боли в пояснице и бедрах, от которых она страдает сейчас, периодическое онемение ног, склонность беспокоиться о муже больше, чем о себе, — все эти хронические «неизлечимые» проблемы обусловлены сигналами о боли, параличе и прочих бедах из прошлых жизней, которые посылает женщине клеточная память. В отличие от Р. К., Камила увидела эту связь сразу же и выходила из кабинета, явно взволнованная пережитым. Опускались поздние летние сумерки. Я смотрела, как они уезжают с автостоянки под моим окном, и улыбалась, представляя себе оживленные беседы и удивительные перемены, которые предстоят им в ближайшем будущем.

У Р. К. больше не было бронхитов, а тем более воспаления легких. Ни разу. Он вышел на пенсию через пять лет, не пропустив за это время ни одного рабочего дня. Его жена тем временем окрепла настолько, что устроилась на работу к подруге, которая содержала частный детский садик. Камила любила детей, и работа с ними помогала ей оставаться молодой, деятельной и здоровой. Последнее письмо от них я получила год назад. В графе обратного адреса значилось: «Где-то в США». В конверте лежала фотография, на которой были запечатлены Р. К. и Камила, сидящие в кабине своего новенького дома на колесах и приветливо машущие руками. Постскриптум к этому написанному от руки письму гласил: «Что я могу сказать? Уж если вы правы, значит, правы. Спасибо! Р. К.».

Хроническая астма

Жестокие приступы астмы начались у Юдит, когда женщине исполнилось двадцать лет, сразу после рождения се единственного ребенка. Сейчас ей было уже сорок три. Она недавно получила медицинский диплом, очень гордилась этим и теперь собиралась заняться частной педиатрической практикой в своем родном городе неподалеку от Кливленда. Она твердо решила преодолеть свою астму — не только ради себя, но также ради будущих юных пациентов, чьи заболевания, подобно ее недугу, не поддаются лечению методами традиционной медицины.

— Если ваш метод сработает, — сказала она, — я хотела бы, если не возражаете, овладеть вашей техникой и лечить с ее помощью страдающих астмой детей в тех случаях, когда ничто больше не помогает. Между прочим, я не только не возражаю, но очень а. когда кто-либо — особенно профессиональный врач или психиатр — оказывается достаточно любознательным творческим и гибким человеком, чтобы интересоваться не только методами, одобренными наукой и традиционной медициной, но всем, что приносит позитивные результаты, не причиняя вреда. Я сказала Юдит, что не пытаюсь сохранить свои знания в тайне. Вы можете узнать все, что известно мне, и чем больше вы узнаете, тем больше я буду рада.

Благодаря своей открытости и непредубежденности Юдит очень легко поддалась гипнозу и почти мгновенно перенеслась в Перу. Она была нищим мальчишкой. Сидя на ступенях городского собора, он выпрашивал у прихожан еду и монеты. У него не было никого, кроме матери, но и ее он видел нечасто — она все время переходила от одного мужчины к другому, в надежде на то, что кто-то из них возьмет на себя заботу о ней и о ее сыне. Однако все любовники вскоре бросали ее. От холода и недоедания мальчик в тринадцать лет заболел туберкулезом, никто его не лечил, и ребенок все больше слабел. В конце концов мать нашла работу в соседнем городе. Взяв с собой с сына, она пошла туда через горы. На высоте воздух был слишком разреженным для больного туберкулезом мальчика, и он стал задыхаться. Мальчик умер и был рад освобождению от этой тяжелой одинокой жизни. Мать похоронила его на высокогорном плато.

В следующей жизни Юдит была молодой девушкой из Германии. Она жила с эгоистичной грубой самовлюбленной матерью, которая требовала от дочери безраздельного внимания. Матери досталось в наследство довольно большое состояние. Это делало положение Юдит еще более безвыходным: девушке не нужно было работать, а значит, не было и уважительной причины для того, чтобы строить свою собственную жизнь. Юдит недолюбливала мать; их совместная жизнь казалась ей «удушливой» (ее слово). Однако девушка жалела маму и понимала, что никогда не сможет избавиться от чувства вины, если оставит эту жестокую женщину одну, в ее добровольном самозаточении. Однажды вечером они сильно повздорили, и Юдит пригрозила уйти. Ее мстительная мать «сорвалась» и ночью, заперев дверь спальни Юдит, в приступе отчаяния и слепой ярости подожгла дом. Когда пожар удалось потушить, мать уже сгорела, а дочь задохнулась в дыму.