Александр Нептунов - Избранник духа Тантры (том 1)

Точно, мать, говоришь, его зазомбировали! Посмотри, его же обработали по полной! Он теперь на их стороне, — причитала Тоня, собираясь с силами для нового удара. — Короче, мать, гнать нужно этих гнилых целителей отсюда, пока они вообще его своим рабом не сделали!

Да, доченька, ты права. Ну я же не могу так взять и выгнать людей, тем более, я их сама тогда пригласила.

М-да. Когда кончается месяц, за который они уплатили?

Да вот уже скоро, меньше недели осталось.

Сейчас их предупреди, пусть соберут вещи, а потом гони их в шею, если будут сопротивляться.

Саша, ты слышал, — победоносно обратилась к нему мать, — скоро твоих Учителей не будет, и мы снова заживем как раньше.

Наверное, как раньше и сама мать не хотела жить, но сейчас ею завладел принцип, помешать во что бы то ни стало сыну встать на путь Магии серьезно.

— Если б я знала, что ты так легко поддаешься дурному влиянию, то не стала бы их приглашать к нам жить! — язвительно добавила она, прибавляя Саше страданий. — Нам нужно было выживать, и поэтому я почти все это время играла, вернее, подыгрывала им, в отличие от тебя, который с головой втянулся в их «хиромантию». А что ты на меня так уставился? Ты просто женщин не знаешь! И это я говорю к тому, что и твоя святая Рада может оказаться не той, за кого себя выдает!!!

Они поочередно, потом вместе, перебивая друг друга, что-то говорили ему, доказывали, приводя в пример «нормальных людей», которые живут себе спокойненько, не работая над собой духовно, но временами Саша выпадал из диалога, погружаясь в свои мысли. Он тоже на это им что-то отвечал, даже старался объяснять какие это хорошие люди, и что они неправы, думая так категорически плохо о них. Но им не нужны были его оправдания, так же, как и ему их убеждения. В конце концов он замкнулся перестав что-либо говорить. В таком случае для него улица с пацанами, ввязывающимися так часто в драку, была намного безопасней этого родственного нападения, так как, выходя во двор, ты был готов ко всему, в то время как дома был беспечным, зная, что тебя здесь любят и всегда примут. Такой плевок в душу от матери и сестры был сильнее и больнее всех ранних семейных разбирательств с их участием. Прилети бы сейчас сюда даже огненный шар и встань на сторону Анны и Антонины, со словами: «Я Бог и ты должен повиноваться мне, внемля посланникам моим и выполняя указания мои через уста их», Саша бы ни за что не стал слушать, а тем более следовать их «спасительным» речам. Рада была в нем. За все эти месяцы она сумела приоткрыть ему сердце, а значит и виденье, заглушить и игнорировать которые он просто не мог. «Хватит, — говорил про себя Саша, — я знаю этот мир и то, к чему он ведет, здесь я уже был. Теперь я посвящу свою жизнь Магии, пути Тантры, идя по нему до последнего вздоха. И я уверен, наступит время, когда поставят на весы мои и ваши результаты энергетических вложений в тот или иной путь.».

Тоня оказалась лазутчицей Госпожи Безнадежности, она находилась в неведении и поэтому была подходящей проводницей ее туманных потоков. В силу своей внутренней испорченности, она пришлась впору для этой роли. Еще раз Безнадежность попыталась затмить через сестру Сашино рвение к Духу, но мальчик внутренне сильно зацепился за путь, а любовь к Раде была хорошими парусами на корабле его жизни, и, на удивление синекрылой, он устоял на пути, подтвердив этим еще раз преданность своему Мастеру. Но была ли какая-то вина самой Госпожи в том, что она совершала попытки смести парня с пути? Конечно, нет, все в мире было сложено в строгой иерархичной последовательности, и над Безнадежностью стоял кто-то еще, более высший чином, и не обязательно «плохой», так что, в свою очередь, она служила исполнителем чьей-то воли. Но вот Анну здорово подчинила лазутчица, и без особых колебаний она перешла на сторону Безнадежности. А так как ничего не делается за бесплатно, то через два дня Анна должна была получить свою плату за сотрудничество в виде удручающих новостей о своей дочери. Тоня пробыла дома три дня и за это время мать узнала, что ее дочь, окончившая школу с золотой медалью, вот уже как полгода, забросила учебу в институте и стала работать официанткой в одном из городских баров. Работа в таких заведениях сказывалась на людях, наделяя их не лучшими качествами. Речь ее была развязной, временами, для усиления эффекта, приправлена матами и модными словечками. Желтоватые зубы наводили Анну на мысль о том, что дочь курит. Та не стала отпираться после расспросов, и выйдя на балкон, открыто задымила. Рада Тоне сразу не понравилась, видимо потому, что она ее видела насквозь, но зато Марта сгодилась на временную дружбу. Перед отъездом, все-таки был хороший повод, Тоня вместе с Мартой пришли домой изрядно выпившими. Новый образ Антонины был для Анны ударом, которого она не ожидала. Вмиг все ее планы о примерной и образцовой дочери, которой до недавних пор она в принципе и служила, рухнули, оставив за собой кучку пепла в консервной баночке на подоконнике и неизвестность о ее дальнейшей судьбе, которую и без астролога можно было предположительно расписать.