Мориц Роолингз - За порогом смерти

Все большее число моих пациентов, перенесших состояние клинической смерти, говорят мне, что после смерти существует жизнь и что там есть Рай и ад. Сам я всегда полагал, что смерть это не более как физическое угасание, и подтверждением того была моя собственная жизнь. Однако, теперь я был вынужден изменить свои взгляды в корне, и таким образом пересмотреть всю свою жизнь, и мало что нашел в ней утешительного. Я увидел, что это и в самом деле небезопасно f- умирать!

Переворот в моих убеждениях явился следствием происшествия уж\е упомянутого мною, и вот с чего все это для меня началось. Однажды я попросил одного из моих пациентов пойти на процедуру, которую мы называем «проверкой на стресс» и которая позволяет определить состояние грудной клетки больного. Во время этой процедуры мы даем пациенту определенную нагрузку и одновременно регистрируем удары сердца. Посредством тренажера* удается стимулировать движения больного так, что от ходьбы он постепенно переходит к бегу. Если симметрия на электрокардиограмме** в процессе таких упражнений нарушается, то это означает, что грудные боли у пациента наверняка возникают вследствие сердечных нарушений, что является начальной стадией стенокардии.

*Тренажер — установка, имитирующая важнейшие элементы какого-либо вида деятельности. (Прим. перев.)

**Электрокардиограмма (сокращенно ЭКГ) - кривая, отражающая изменения во времени разности потенциалов электрического ноля сердца при его сокращениях. (Прим. перев.)

Этот пациент - бледный сорокавосьмилетний мужчина -служил деревенским почтальоном. Среднего телосложения, темноволосый и с приятной наружностью. К несчастью, в начатой процедуре ЭКГ не только «сбилась», но и показала полную остановку сердца. Он упал на пол у меня в кабинете и начал медленно умирать.

Это не была даже мерцательная аритмия*, а именно остановка сердца. Желудочки сократились, и сердце безжизненно остановилось.

Приложив к его груди ухо, я не мог ничего услышать. Не прощупывался пульс и слева от адамова яблока. Он раз или два вздохнул и замер окончательно. Мышцы сжались в безвольных конвульсиях. Тело начинало приобретать синюшный цвет.

Это случилось около полудня, но, Хотя в клинике кроме меня работало еще шесть докторов, всё они ушли в другой госпиталь на вечерний обход. Оставались только медсестры - однако они не растерялись и поведение их заслуживает похвалы.

Пока я производил закрытый массаж сердца, надавливая на грудную клетку пациента, одна из медсестер начала искусственное дыхание изо рта в рот. Другая сестра принесла облегчавшую эту процедуру дыхательную маску. Третья подкатила запасную коляску с оборудованием электрокардиостимулятора**. Но, ко всеобщему огорчению, сердце не подавало никаких признаков жизни. Наступило полное блокирование* * * сердечной мышцы. ЭКС должен был устранить эту блокаду и увеличить количество ударов сердца от 35 до 80 -100 в минуту.

* Мерцательная аритмия — прекращение выполнения предсердиями насосных функций с полной нерегулярностью интервалов между сердечными сокращениями и силой сокращений желудочков сердца. (Прим. перев.)

** Электрокардиостимулятор (сокращенно ЭКС) — аппарат для искусственного ритмичного возбуждения деятельности сердца генерируемыми электроимпульсами. (Прим. перев.)

*** Полная блокада сердца — полная утрата способности всех проводящих отделов миокарда (стенки сердца, образованные сократительными мышечными волокнами) проводить возбуждение. (Прим. перев.)

Я ввел провода стимулятора в крупную вену ниже ключицы - ту, что непосредственно идет в сердце. Один конец провода был введен в венозную систему и оставлен свободным внутри сердечной мышцы. Другой его конец соединялся с маленькой энергобатареей - приспособлением, регулирующим деятельность сердца и не дающим ему остановиться.

Пациент начал приходить в себя. Однако стоило мне по какой-либо причине прервать ручной массаж грудной клетки, больной вновь терял сознание и его дыхательная деятельность прекращалась - смерть наступала вновь.

Всякий раз, когда его жизнедеятельные функции восстанавливались, этот человек пронзительно кричал: «Я в аду!» Он был донельзя перепуган и умолял меня о помощи. Я очень боялся, что он умрет, но еще больше меня испугало упоминание об аде, о котором кричал он, и где самого меня не было. Этот случай стал для меня причиной написания данной книги.