Карлос Кастанеда - Учение дона Хуана - путь знания индейцев яки

— Никогда! Мой бенефактор говорил мне, что из такого путешествия возвращаются лишь очень немногие. Человек может отсутствовать в течение многих месяцев, и другим приходится за ним все это время ухаживать. Мой бенефактор говорил, что ящерицы могут взять человека хоть на край света и показать по его заказу самые немыслимые тайны и чудеса.

— А ты знаешь кого-нибудь, с кем такое было?

— Да. С моим бенефактором. Но он никогда не говорил мне, как оттуда возвращаться.

— Неужели возвращение такое трудное?

— Безусловно. Вот почему то, что с тобой было, для меня, в самом деле, поразительно. Ты не знал шагов, которым нужно следовать, а мы должны следовать определенным шагам, так как именно в этих шагах человек обретает силу. Без них мы ничто.

Мы молчали несколько часов. Он, казалось, о чем-то очень глубоко задумался.

Суббота, 26 декабря 1964

Дон Хуан спросил, искал ли я ящериц. Я сказал, что искал, но не смог найти. Я спросил, что было бы, если бы одна из них умерла у меня в руках. Он сказал, что смерть ящерицы — плохой знак. Если ящерица с зашитой пастью умрет на любой стадии, то нет смысла продолжать колдовство. Кроме того, это будет означать, что ящерицы порвали со мной дружбу, и дальнейшее обучение с «травой дьявола» нужно надолго отложить.

— Как надолго, дон Хуан? — спросил я.

— Года на два или больше.

— А что было бы, если бы и вторая умерла?

— Со смертью второй тебе уже грозит серьезная опасность. Ты остаешься один, без проводника. Ничего еще, если она умерла до начала колдовства, — его еще можно оставить, заодно распрощавшись с «травой дьявола». Но вот если бы ящерица умерла у тебя на плече, когда колдовство уже началось, тогда пришлось бы его продолжать, а это уж действительно безумие.

— Почему безумие?

— Потому что в этом случае все теряет смысл. Ты один, без проводника, и видишь устрашающие и бессмысленные вещи.

— Что значит — бессмысленные?

— То, что мы видим сами по себе. Вещи, которые мы видим, когда лишены направления. Это значит, что «трава дьявола» хочет от тебя отделаться, отшвырнуть наконец прочь.

— А ты знаешь кого-нибудь, с кем было такое?

— Да. Со мной. Без мудрости ящериц я сошел с ума.

— Что же ты видел, дон Хуан?

— Кучу чепухи. Что я еще мог видеть без направления?

Понедельник, 28 декабря 1964

— Ты говорил, дон Хуан, что «трава дьявола» испытывает людей. Как это понимать?

— «Трава дьявола» — как женщина, и, совершенно как женщина, она льстит мужчинам. Она ставит ловушки на каждом шагу. Ты, например, поймался, когда она заставила тебя помазать пастой лоб. Она попытается сделать это снова, и ты, возможно, опять попадешься. Остерегайся этого. Не увлекайся ею; «трава дьявола» — лишь один из путей к тайнам человека знания. Существуют и другие пути, но ее ловушка — заставить тебя поверить, что этот путь — единственный. Я говорю, что бессмысленно потратить всю свою жизнь на один путь, особенно если у него нет сердца.

— А как узнать, дон Хуан, что этот путь не имеет сердца?

— Прежде чем ты решишься на этот путь, спроси себя: имеет ли он сердце? Если ответ — нет, ты будешь знать это, и тогда должен будешь выбрать другой путь.

— Но как я смогу наверняка узнать, имеет ли этот путь сердце?

— Каждый узнает это. Беда в том, что никто не задает себе этот вопрос; обычно человек слишком поздно понимает, что выбрал путь без сердца, когда этот путь уже готов убить его. В этой точке лишь очень немногие могут прекратить раздумывать и оставить этот путь.

— Как правильно задать себе этот вопрос?

— Просто задай его.

— Я имею в виду, существует ли какой-нибудь специальный метод, чтобы я не солгал себе и не принял отрицательный ответ за положительный?

— Почему ты будешь лгать?

— Ну, скажем, потому, что в этот момент путь будет приятным и радостным.

— Чушь. Путь без сердца никогда не бывает радостным. Уже для того, чтобы на него выйти, приходится тяжело работать. Напротив, путь, у которого есть сердце, всегда легкий: чтобы его полюбить, не нужно особых усилий.

Тут он вдруг заявил, что «трава дьявола» мне нравится, и я был вынужден признать, что, во всяком случае, испытываю к ней предпочтение. А как я отношусь к его союзнику — дыму, спросил он, и мне пришлось сказать наконец, что сама мысль о нем наводит на меня дикий страх.

— Я говорил тебе, что когда выбираешь путь, надо быть свободным от страха и амбиций, но дым ослепляет тебя страхом, а «трава дьявола» — честолюбием.