Владислав Лебедько - Хроники российской Саньясы. Том 2

А:Я прочитал текст первой беседы и мне кажется, что такое впечатление не должно складываться. Что касается и первой — опасающейся и второй — залипающей позиции — обе они являются сектантскими. Например, один сектант обвиняет другого в сектантстве или вообще, всех остальных обвиняет в сектантстве — это-то как раз и есть сектантская позиция. А вот то, что я назвал «третьей позицией» говорит о максимальном отличии одного и второго. Любой анализ конкретной структуры глубоко индивидуален. Существует огромное разнообразие не только в направлениях и в названиях тех или иных Школ, но и в манере преподавания и в целях и в результатах такой деятельности. Поэтому я и не за и не против. Я заинтересован лишь в том, чтобы человек любые вещи делал в здравом уме и твердой памяти. И выбирал эти вещи не только потому, что ему кто-то что-то сказал, — как масса людей принимает какое-то лекарство только потому, что оно помогло его соседу, а по принципу резонанса. Когда то, что человек видит, слышит и чувствует, он воспринимает как очень близкое ему, как то, чем хочется заниматься. И так как сейчас количество предложений очень большое, каждый может найти свое. И здесь никаких ограничений нет, кроме, естественно, социальных и правовых ограничений. Конечно, если есть какая-то Школа, где занимаются каннибализмом, это уже вопрос государственного вмешательства. Все остальное имеет право быть. А вот когда сектовед Дворкин охаивает все и вся, называя все, что не является исконным православием, сектами, — неважно Школа это или религиозное общество, общественное движение, — без разбора все они помещаются в разряд крайне опасных социальных явлений, — я думаю, что такое «сектоведение» и есть самая настоящая сектантская позиция. К этому направлению я точно не принадлежу. Не принадлежу и ко второй позиции. Я считаю, что у каждого человека — свой путь. Безусловно, есть много людей, чей путь — Школьный. Наверное, есть и такие люди, которые могут достичь какой-то своей реализации только в рамках, например, очень жесткой Школы. Есть, наверное, люди, которым занятия в Школах не только не нужны, но и противопоказаны. Но в любом случае понять это можно только с «третьей позиции», с точки зрения глубокого и непредвзятого рассмотрения конкретного человека в конкретной ситуации. У меня было много пациентов, патология которых явилась результатом имплантации чужеродных Школьных верований. Поэтому для меня самое важное в таких случаях знать, кто является лидером Школы — насколько он конгруэнтен или неконгруэнтен. Если я вижу большую степень неадекватности — когда человек говорит одно, а на деле происходит другое, подразумевается третье, то это четкий ориентир, что происходит что-то не то. И тут ссылки на любую эзотерику, на то что «вы же понимаете — это ведь Школа… это все не просто так», то есть когда любые несообразности оправдываются тем, что это происходит в эзотерической Школе, — это как раз к настоящей Школе никакого отношения не имеет. А имеет место высокая степень внутренней лжи, очень искусно прикрытой разными драпировочками — «эзотерикой», высокими идеалами, которые на деле не являются внутренним смыслом того, что происходит, а являются ширмой, за которой скрываются корыстные цели. И таких явлений очень много. Ну, если есть у тебя корыстные цели, так и заявляй о них открыто, не прячь за ширму высоких идеалов, — не будет несоответствия, да и народ, который с этими целями срезонирует, найдется.

Еще один момент, который мне представляется важным: возьмем случай идеальной Школы. В такой Школе обязательно появляется масса очень эффективных людей, которые великолепно взаимодействуют с социумом. Им и социум интересен и сами они производят на социальное окружение впечатление совершенно адекватных людей. Если же мы видим человека в чем-то странного, сдвинутого, который может говорить только об «этом» и только определенным языком, вызывает неприятие во внешнем мире, неадекватно себя ведет в социуме, это значит, что в Школе что-то не так. Это тоже очень четкий критерий — социально неприемлемое или странное поведение.

В:А как же, например, путь юродивого? И как быть с ситуацией подвижника, которого искушают бесы и он в ряде моментов, не имея, на каком-то отрезке пути достаточно сил, становится сильно неконгруэнтным? Ведь многие подвижники в моменты высокого накала своей «внутренней брани» проходят через мучения и ломки, которые сторонним наблюдателем могут быть оценены, как невроз, а то и психоз?