Лобсанг Рампа - Пещеры древних. (THE CAVE OF THE ANCIENTS)

Он снова сел на своего пони, и мы поехали дальше. По мере того, как мы удалялись, слова благодарности мужчины-рагъяба и его жены постепенно стихали.

— Я предполагаю, Лобсанг, что, по крайней мере сегодня вечером, они будут в мире и с добротой относиться друг к другу.

Он издал короткий смешок и направился вверх по дороге, повернув налево как раз перед деревней Шо.

Я был по-настоящему удивлен первым знакомством с мужем и женой.

— Святой Лама! — воскликнул я. — Я не понимаю, почему эти люди пришли вместе, если они не любят друг друга. Как это может быть?

Мой Наставник, улыбаясь, ответил:

— Ты теперь называешь меня «Святым Ламой»! Ты что, считаешь себя крестьянином? Что касается твоего вопроса, ладно, мы обсудим его утром. Сегодня вечером мы слишком заняты. Утром я попытаюсь успокоить тебя.

Мы поехали вверх по склону холма. Я любил смотреть сверху на деревню Шо, и мне было интересно, что произойдет, если швырнуть булыжник приличного размера на одну или две крыши? Заставит ли грохот булыжника кого-нибудь подумать, что это демоны бросают что-то на них? На самом деле я никогда не осмеливался бросить вниз камень, потому что не хотел, чтобы он прошел сквозь крышу и задел кого-то под ней. Однако я всегда испытывал это болезненное искушение.

В Потале мы поднимались по бесконечным приставным лестницам без ступенек — изношенным и крутым — и наконец добрались до своего жилища, расположенного высоко над жилищами монахов более низкого ранга, над складами. Мы разошлись по своим комнатам, находившимся рядом. Моему Наставнику, как человеку определенного положения, полагалась отдельная комната, а мне предоставили отдельную комнату как его ученику. Я сразу подошел к окну и по привычке стал смотреть из него. Внизу какая-то ночная птица призывала своего супруга в Ивовую рощу. Ярко светила луна, и я мог видеть эту птицу — видеть рябь на воде от ее длинных ног, перемешивающих воду с илом. Где-то совсем рядом раздался ответный призыв.

Наконец, кажется, эти мужи жена достигли гармонии, — подумалось мне. Скоро пришло время ложиться спать, потому что я должен был посетить полуночную службу, а я уже настолько устал, что боялся утром проспать.

После полудня следующего дня, когда я изучал какую-то старую книгу, лама Мингьяр Дондуп вошел в мою комнату.

— Идем ко мне, Лобсанг, — сказал он, — я только что беседовал с Высочайшим, и теперь мы можем обсудить волнующие тебя проблемы.

Мы расположились в его комнате. Сидя перед ним, я думал о беспокоящих меня вопросах.

— Учитель! — сказал я. — Почему люди, вступившие в брак, так недоброжелательно относятся друг к другу? Я наблюдал за аурой встреченных вчера рагьябов, и мне казалось, что они фактически ненавидят друг друга. Если они ненавидят друг друга, зачем вступали в брак?

Некоторое время лама выглядел поистине печальным. Потом сказал:

— Люди забывают, Лобсанг, что они спускаются в этот мир для того, чтобы получать уроки. До рождения человека, когда он еще находится по ту сторону жизни и организуется его рождение, принимается решение о виде или типе партнера, который будет выбран. Ты должен понять, что масса людей женится в состоянии, которое можно назвать пылом страсти. Когда страсть слабеет, исчезает необычность, новизна, и слишком близкие отношения порождают неуважение друг к другу!

«Близкие отношения порождают неуважение». Я снова и снова думал об этом. Зачем тогда люди женятся? Очевидно, люди женятся для того, чтобы продолжать род. Но как могут люди спариваться подобно животным? Я поднял голову и задал этот вопрос моему Наставнику. Он взглянул на меня и сказал:

— Что за вопрос, Лобсанг! Ты удивил меня, ведь ты, как и каждый, должен знать, что так называемые животные часто сближаются на всю жизнь. Многие животные сходятся на всю жизнь, многие птицы объединяются на всю жизнь, не говоря уже о более развитых существах. Если бы люди, как ты считаешь, сходились только с целью продолжения рода, то в результате дети были бы почти бездушными людьми, фактически такими же, как те существа, которые рождаются с помощью так называемого искусственного оплодотворения. В совокуплении должна присутствовать любовь, родители должны любить друг друга, если они хотят родить более совершенного ребенка, в противном случае ситуация во многом напоминает чисто фабричное производство вещей!

Подобные отношения мужчины и женщины всерьез озадачили меня. Я подумал о своих родителях. Моя мать была деспотичной женщиной, а отец был очень строг к нам, его детям. Я не мог испытывать большого сыновьего чувства, когда думал о матери или отце. Я сказал моему Наставнику: