Елена Коровина - Великие пророчества. 100 предсказаний, изменивших ход истории

Декабрь 1825 года выдался в Петербурге малоснежным, зато ветреным. В проулках выло так, что простые горожане жались к стенам и шептали: «Голосит как по покойнику!»

В квартире поэта Кондратия Федоровича Рылеева на набережной Мойки в доме № 72 шло бурное обсуждение: выступать против присяги новому царю Николаю I или подождать другого случая? Все обернулись на хозяина, ведь поэт Рылеев был душой Северного тайного политического общества. Кондратий встал: «Мы сильны, и отлагать не должно. Судьба наша решена!»

«Виват! – радостно и разгоряченно закричали будущие декабристы. – Рождество мы уже станем праздновать в стране своих принципов!» Рылеев переплел пальцы: «Я уверен, что мы погибнем… хотя пример, конечно, останется…» Писатель Александр Одоевский, друг поэта, тихо проговорил: «Откуда подобный пессимизм?» Рылеев не ответил…

Да и что мог сказать он, много раз испытавший судьбу на поле брани и получивший одно за другим три предсказания?.. Хотя, конечно, надо верить в лучшее…

Он всегда говорил себе так: и когда строгий отец Федор Андреевич отдал его в Петербургский кадетский корпус, и когда оставил там – на муштру, битье розгами и вечное недоедание – на целых 13 лет. Отец сам был полковником в отставке. Не имея средств, он стал управляющим княгини Варвары Голицыной в ее имении Батово Петербургской губернии, там Кондратий и родился 18 сентября (29-го по старому стилю) 1795 года.

Пророчество первое: «Вы можете быть спокойны…»

Когда он переступил порог корпуса, ему было 6 лет. В силу бедности и неродовитости он не мог рассчитывать ни на какие поблажки. Спасало одно: книги. Уже с 8 лет он начал «марать бумагу стишатами», как выразился один из его наставников. Прочел про Цезаря и решил заделаться великим полководцем и руководствоваться благом народа. Когда же началась Отечественная война 1812 года, написал отцу письмо – восторженное, романтическое – «мечтаю о счастии приобщиться к числу защитников своего отечества!». И едва в 1814 году состоялся выпуск его курса, Рылеев записался в действующую армию.

Вот там-то он узнал, почем фунт лиха и какова изнанка войны. Но он все равно говорил себе: надо верить в лучшее. Его полковые товарищи, такие же артиллерийские офицеры, продвигаясь с боями русской армии, часто захаживали к гадалкам и предсказательницам в тех местах. Всем хотелось знать, вернутся ли они с войны. В одном из захудалых городков Германии товарищи затащили и Рылеева к местной гадалке. Та хоть и была немкой, но одевалась как цыганка. Раскладывая огромные странные карты, трясла широкими разноцветными рукавами, бормотала что-то невнятное. А под конец сказала: «Вы можете быть спокойны, герр офицер. Вас не убьют ни на войне, ни на дуэли». Такой ответ вполне устроил 18-летнего офицера, и ничего уточнять он не стал.

Пророчество второе: «Вы умрете не своей смертью!»

К осени 1814 года полк Рылеева уже обосновался в побежденном Париже. Как ни странно, парижане принимали «освободителей от корсиканского чудовища Наполеона» весьма благосклонно – приглашали на балы, маскарады, суаре и парадные обеды. В столице Франции было и еще одно развлечение – все старались попасть в гадательный салон мадемуазель Ленорман, пророчицы, которую за верность предсказаний Европа звала французской сивиллой.

Не устоял и Кондратий, которому в сентябре как раз исполнилось 19 лет, и он решил узнать будущее. Плохих предсказаний он не опасался, ведь у него уже было вполне благополучное пророчество немецких земель. Однако знаменитая Ленорман отмахнулась от вошедшего русского. «Трудно гадать такому красавцу!» – отшутилась она. Однако юный офицер оказался настойчив: «Не хотите посмотреть по картам – погадайте по руке!»

Вздохнув, Ленорман взяла ладонь Рылеева, но, взглянув, отбросила в ужасе: «Я не могу вам ничего сказать!» Рылеев уперся: «Я настаиваю!» И тогда гадалка выдохнула: «Вы умрете не своей смертью!» Юноша удивился: «Не может быть! Мне уже гадали и сказали, что меня не убьют ни на войне, ни на дуэли!» – «Все будет гораздо хуже! – отрезала Ленорман. – И больше ничего не спрашивайте! Я не скажу…»

От предсказательницы Рылеев вышел в самом тяжелом расположении духа. Он уже много раз слышал, что странная парижская пророчица отказывается гадать русским. А когда ее вынуждают, предсказывает несчастья. Приятелю Рылеева – милейшему Муравьеву-Апостолу – Ленорман напророчила, что его повесят. Глупость какая! По российским законам аристократа никак нельзя повесить – это же позорная казнь для простонародья.