Анни Безант: Сверхфизические исследования

Я сказала, что есть обширная категория сверхфизических фактов, знание которых, даже частичное, влияет на жизнь людей. Самый факт знания этих вещей не только расширяет наше понятие о жизни вообще, но оно и очень важно для устроения нашей повседневной жизни. Если бы мы увидели условия посмертного существования и увидели бы в какой они зависимости от условий нашей земной жизни, то с этого же момента мы стали бы стараться действовать таким образом, чтобы обеспечить себе в будущем благоприятные условия. Жизнь наша не прерывается, и познание миров за завесой смерти имеет существенную важность для здравого и чистого направления нашей жизни на земле. В сущности мы ведь живем одновременно во всех мирах, и есть люди, число которых возрастает с каждым днем, более или менее способные к восприятию вибраций тонкой материи, входящей в их состав. Надо радоваться, что касательно этих наблюдений все исследователи согласны между собою в саном главном, разница заключается лишь в деталях. На эти темы существует объёмистая литература как в Теософическом Обществе, так и вне его, и лишь самая незначительная разница может встретиться в утверждениях, относящихся к этим фактам. Поэтому будет полезно понять, каким образом могут и должны явиться эти различия даже в случае наблюдений опытных ясновидящих.

Есть большая разница между исследованиями физическими и сверхфизическими, происходящая вследствие применения для исследований первого и второго рода совершенно различных аппаратов. Если учёный, ограничивающий сферу своих исследований физическим планом, желает рассмотреть предметы, ускользающие от его зрения вследствие отдалённости или их малого размера, то он пользуется внешними аппаратами, например микроскопом, телескопом или спектроскопом, между тем как в подобном случае исследователь мира сверхфизического сам в себе разовьет аппарат, необходимый для исследования. По замечанию М. Бергсона интеллект влияет на неорганическую материю путём её расположения, между тем как инстинкт производит изменения в материи органической, превращая её в необходимые органы чувств в самом теле. Тут есть нечто общее между сверхфизическими исследованиями и инстинктом, потому что при этих исследованиях также вырабатываются необходимые аппараты из живого организма и здесь также влияет интеллект. Желая видеть, человек создает себе органы зрения из собственной материи, особенно обработанной для этой цели. Настойчивым и хорошо направленным усилием воли надо сперва развить новые органы и затем уже с помощью разума научиться употреблять их как аппараты для наблюдения миров, из которых был взят материал для их созидания. Оккультист всё же имеет преимущество перед своим коллегой, работающим на физическом плане: между тем как этому последнему приходится работать с помощью аппаратов, тонкость которых не может перейти известного предела, оккультист может создавать всё более и более тонкие аппараты, пока он не дойдет до исследования самых малых величин нашей системы. Когда он перейдет границу Солнечной Системы, он снова будет иметь возможность создавать новые аппараты для исследования в тех новых условиях, который могут представиться.

Мы должны помнить, что когда исследование производится с помощью органов чувств, исследователь работает, находясь в этот момент на высших планах. Чем тоньше оболочка, в которой он работает, тем легче для него управлять своими чувствами для наблюдения планов, которые ниже этой оболочки. Эго наблюдает, управляемое самим Духом, который и есть наблюдатель, вселяющий в наши тела свою способность познавать, проявляющуюся через посредство органов чувств, созданных в теле. Эти органы чувств, работающие на низших планах, астральном и ментальном, подчинены условиям, сходным с теми, в которых работают чувства физические и понять которых не представляется затруднений.

Рассмотрим, например, каким образом мы пользуемся органом зрения. Мы говорим, "я вижу", "я наблюдаю". Но я полагаю, что очень мало людей, анализирующих сложность этого факта зрения, кажущегося им очень простым. В акте зрения главную роль играет память и очень мало в нем настоящего видения. То, что мы называем зрением — сложный акт, состоящий из передачи раздражения, вызванного предметом на ретине, и воспоминанием о бывших впечатлениях, вызванных тем же предметом или ему подобным. Мы не просто видим предмет нашими глазами; мы собираем в нашей памяти массу аналогичных изображений и, соединяя их все в нашем настоящем восприятии, мы говорим: "я вижу". Полезно отдать себе ясный отчет в этом факте. Смотря на фотографию нашего друга, мы его узнаём; ребенок и собака не могут найти аналогии между плоским изображением, представляемым картиной, со своим отцом или любимым хозяином. Когда мы в первый раз в своей жизни видим группу испанцев или индусов, мы говорим: "как они похожи один на другого", — мы их всех смешиваем, что случается и с ними по отношению к нам. В массе подобных предметов мы прежде всего замечаем их общие черты, т. е. их общее сходство. По мере же накопления чувственных впечатлений мы постепенно начинаем отмечать их отличия и несходства. На самом деле мы различаем предметы с помощью несходства. Сначала мы улавливаем тип вообще, а затем начинаем видеть второстепенные отличия. Про пастухов говорят, что они знают каждую из своих овец, но для нас они составляют только одно стадо. На самом деле вначале мы замечаем очень мало сторон наблюдаемого предмета, и лишь после того, как мы его видели много, много раз, мы начинаем приблизительно согласовывать свои восприятия с наблюдаемым предметом. Так как прошлые опыты каждого из нас имеют значительные различия, то мы и видим вещи каждый по-своему. В каждое новое наблюдение мы вносим целую массу различных воспоминаний, которая и изменяет наше настоящее восприятие. Таким образом, если даже исключить причины недостатка внимания, люди всё же будут видеть физические предметы различными, потому что важнейшая сторона восприятия — память прошлых впечатлений — изменяется соответственно с каждым индивидуумом.