Анни Безант - Исповедь

Среди мемуаров и автобиографий, знаменующих своей многочисленностью конец века, новая книга Анни Безант, известной общественной деятельницы в Англии, обращает на себя особое внимание. Подобно дневникам выдающихся людей, живущих жизнью своего века, автобиография Анни Безант представляет собой красноречивую страницу психологии времени. Будущий историк переживаемой нами эпохи не пройдет мимо этой правдивой исповеди, так просто рисующей духовную жизнь выдающейся по уму и душевной силе женщины. Психологический интерес этого «document humain» может сравниться только с другой женской автобиографией, дневником Марии Башкирцевой, так сильно волновавшим умы несколько лет тому назад.

Мария Башкирцева и Анни Безант представительницы различных течений одного и того же времени, они с одинаковой полнотой и искренностью отражают различные стороны современности, одинаково полны сознания своей силы и веры исключительно в голос собственной души. Мария Башкирцева одна из первых отразила новые настроения, совмещающие крайний скептицизм с идеалистическими и отчасти мистическими порывами; её дневник был исходным пунктом тех сложных литературных и эстетических движений, которым присвоена условная, ничего не объясняющая кличка декадентства. Та же психологическая подкладка чувствуется во всей деятельности Анни Безант и отражается в её автобиографии. Борьба противоречивых стремлений, контрасты веры и безверия перенесены у неё из области чисто психологической, в интеллектуальную; ее занимают не нюансы настроений, а истина тех или других убеждений, она полна не культом самой себя, а какой-то стихийной любовью к человечеству, жаждой подвигов самопожертвования. Но перипетии её духовной борьбы, тревожное искание новых форм, соответствующих глубине её порывов – все это роднит, сильную личность английской проповедницы и агитаторши с артистическим темпераментом Башкирцевой. Обе они сильно и глубоко отразили характер нашей переходной эпохи – жажду веры и потребность любви с одной стороны, и с другой – неспособность согласовать свои душевные порывы ни с одной из существующих религиозных или философских форм, неспособность к цельной, не знающей колебаний, деятельности.

Анни Безант сильно занимает собой внимание английского общества за последние двадцать лет и имя её связано с столь противоположными явлениями общественной жизни, что, казалось бы, участие в одном исключает возможность связи с другим. Будучи женой англиканского пастора, за которого она вышла замуж из симпатии к его священнической миссии, она через несколько лет открыто порвала всякие связи с церковью и примкнула к атеистическому движению, во главе которого стоял знаменитый Брэдлоу. Навлекая на себя всеобщее негодование и жертвуя не только положением в обществе, но своими материнскими чувствами, Анни Безант выказала последовательность своей натуры и не остановилась перед практическими последствиями своих новых убеждений. Верная помощница Брэдлоу в тяжелые дни его политической карьеры, она была руководительницей массовых движений, связанных с пропагандой материализма и обнаружила нравственное мужество, близкое к геройству, в своих столкновениях с обществом. Но в самый разгар деятельности Брэдлоу, Анни Безант внезапно – так это могло по крайней мере показаться публике и даже друзьям пламенной атеистки – сняла с обложки журнала Брэдлоу свою подпись и в следующем номере журнала печатно заявила о новой перемене своих убеждений, о своем несогласии с учением материалистов. Очень скоро после этого она сделалась деятельным членом социалистических ассоциаций, примкнула к «фабианскому обществу» (Fabian Society) и вся ушла в практическую деятельность, руководясь при этом определенными экономическими теориями. Этот фазис её жизни был столь же преисполнен любви к людям и готовностью служить им, как предыдущие ступени её духовного развития, и её сильная, талантливая личность положила глубокий отпечаток на социалистическую пропаганду в период её участия в ней.

Но социализм был у Анни Безант такой же переходной ступенью как и атеизм. В 1889 г., в Париже, она познакомилась с временно жившей там Е. П. Блаватской; увлеченная сначала её личным обаянием, она ближе познакомилась с её учением и нашла в теософии разрешение тех душевных сомнений, на которые не находила ответа ни в англиканстве, ни в учениях материалистов и экономистов.