Александра Давид-Неэль - Посвящения и посвященные в Тибете

Какова бы ни была цель, к которой стремятся тибетские мистики, самой поразительной их особенностью является их смелость и исключительно нетерпеливое желание испробовать свои силы в борьбе с духовными препятствиями или с оккультными враждебными силами. По-видимому, они воодушевляются духом авантюризма, и я назвала бы их, если так можно выразиться, «духовными спортсменами».

Действительно, такое странное название подходит им лучше всего. В каком бы направлении мистического пути они ни отважились пойти, это предприятие всегда будет трудным и опасным. Спортивный азарт, с которым они смотрят на свою борьбу, не является обычным религиозным отношением, и именно по этой причине он заслуживает нашего внимания.

Однако было бы ошибочным считать героем каждого, кто желает быть принятым в ученики гьюд– ламы [4]и просит у него дам-нгаг [5]. Среди кандидатов на предварительное посвящение бывает весьма мало особо незаурядных или иным образом выдающихся личностей; большинство из них – простые монахи. Многие из них, прежде чем стремиться к более эзотерическим учениям, даже не пытались пройти обучение в монастырских школах.

Причиной такого пренебрежения может быть недостаток априорной веры в ценность такой официальной науки. Тем не менее вполне возможно и то, что регулярное изучение книг могло просто-напросто показаться слишком трудным для значительного числа тех, кто свернул с пути.

Инстинктивные склонности к созерцанию и слепому подражанию примеру других являются источником призвания для многих налджорпа [6]. Такой человек думает только о «совершении религии», или чос-чед [7], как это называется на тибетском, но не имеет ни малейшего представления о том, куда его может привести путь, на который он встал.

Тот же самый человек, который в начале своей мистической карьеры был простаком, не обречен всегда оставаться им. На «Кратком Пути» [8]часто случаются неожиданные чудеса: слепой становится ясновидящим, а ясновидящий теряет обычное зрение, ученики со слабым умом иногда превращаются в прозорливых исследователей, в то время как блестящие умы погружаются в состояние тупого оцепенения.

Удивительно наблюдать, с какой потрясающей скоростью в отдельных людях происходят умственные, моральные и даже физические изменения. Однако тибетские мистики остаются невозмутимыми. Они утверждают, что зачатки таких явно нелогичных трансформаций есть в самых разных людях, просто до определенного времени отсутствуют условия, благоприятные для их развития и проявления.

После мистического посвящения ученик должен с самого начала культивировать в себе проницательность и способность занимать позицию бесстрастного наблюдателя [9], полностью овладевшего своими естественными склонностями и мимолетными желаниями. Необходимо необычное умение, чтобы успешно пройти предписываемые некоторым ученикам опасное обучение, которое заключается в полном изживании самых разнообразных страстей. Вопрос в том, как войти в огонь и не обжечься. Эти испытания, которым подвергаются некоторые ученики по совету своих духовных наставников или в порыве желания испытать свои силы, крайне необычны и приводят к результатам, в которые едва можно поверить, особенно в отношении обуздания плотских инстинктов.

Ученику рекомендуется также наблюдать за совершаемыми действиями, за пробуждающимися в нем самом мыслями и чувствами, за проявлением чего-то привлекательного или отталкивающего, пытаться найти их причины, затем причины этих причин и т. д.

С другой стороны, необходимо пристально рассматривать цепь следствий, возникающих в результате разнообразных физических или психических действий.

Из всего этого легко увидеть, что в группу эзотерических или мистических методов ламаисты в действительности включают позитивный психологический тренинг. В самом деле, они рассматривают освобождение не как божественный дар, скорее как трудное завоевание, а средство достижения спасения – как некую науку.

Итак, точно так же, как мы идем к учителю, когда хотим изучить математику или грамматику, тибетцы естественным образом обращаются к учителю мистики, когда они хотят получить посвящение в духовные методы.

Санскритским словом «гуру» называют духовного наставника, и тибетцы ввели это иностранное слово в свой литературный словарь. Однако в разговоре они обычно говорят «мой лама», где притяжательное местоимение подразумевает связь между учителем и учеником.