Василий Ленский - Звезды Тянь-Шань

Я владел не только свойством видеть, как в кино, все то, что я читал или слышал, но и одновременно переживать в эмоциях и качествах состояния и события. Это было первое переживание Сознания, которое доставило мне много тяжелого и трудного.

Мне легко давалось любое состояние Сознания, которые Андо и Оцухи пережили или знали в Дзен. Я спорил с ними, утверждая, что сатори — это переживание Сознания в закрытии. Но они не владели Дхьяной и не понимали меня. Из Сатори Батыр перешел в Дхьяну. Из глубочайшего свойства Сознания в закрытии — к такому же потрясающему качеству в раскрытии.

«Нужно все осознать. Мне еще предстоит обучать других», — я уже не сомневался, что являюсь не «гадким утенком», но был еще слишком слаб в трансформации этого, лежащего за пределами ума свойства Сознания, на язык понятий.

— А ты что не пьешь прану, — улыбнулся в проход юрты Абдыбай. — Пойдем, я теперь богатырь и свалю тебя одной рукой.

— Все ты сводишь к силе, — ответил я так, чтобы Абдыбай почувствовал. — Батыр тоже рассчитывал на силу, а попал в другое.

Эдик поставил лицо нежному солнцу.

— В солнце тоже есть прана, — наслаждаясь сказал он.

— Прана есть в любой части Сознания: в траве, воде, воздухе, точке, камне, линии, в мысли, — начал я, но спохватился, заслышав у себя назидательные нотки.

Абдыбай посмотрел на меня непонимающе:

— Разве мы не берем энергию, прану?

— С позиций праны — нет. С позиций интеллектуального предположения — да. Прана не живет по привычным законам, то есть по законам интеллекта. Умом прану не разовьешь. Нужно изменить принцип Сознания. Восточная поговорка гласит: «Сколько не повторяй слово „халва“, во рту слаще не станет». Я бы сюда добавил: «Сколько не рассуждай о халве, во рту только пересохнет».

— Куда сегодня, вождь? — шутливо спросил Эдик. — Опять заведешь нас в чертовщину какую-нибудь?

— Как попросите, — в тон ему ответил я. — За горами дело не станет.

— Я хорошо знаю горы, — уже серьезно сказал Эдик. — Но такого…

— Горы сложнее степи. Они создают разделение. Они суммируют различие, то есть фокусируют разное в Единстве.

— Сложно заговорил, — боднул воздух головой Эдик.

— Пойдемте, — сказал я. — По пути и на примерах я вам это объясню.

Попив чай с каймаком, свежей лепешкой и сахаром вприкуску, мы пошли по ущелью, а затем перевалили в соседнее. Небольшое ущелье ответвлялось правее.

— Вот смотрю, левый склон густо зеленый, сочный и темноватый. Вы знаете, что там придется продираться сквозь кустарник и скользить по черноземной земле и скользкой траве. Это первое, что я вам хотел сказать.

— Мудрец, — саркастически ухмыльнулся Эдик.

— Не смейся, Эдик, — вмешался Абдыбай. — Чувствуешь себя резко по-разному на них.

— Теперь остается различить состояния организма точно в таких же состояниях. Но в отличие от китайских ян и инь свяжем с этим характер, психику, эмоции, настроения, побуждения. Итак, этот склон, — показал я на правый «зеленый», густой, влажный, склон и специфически нажал Эдику в солнечное сплетение.

С выдохом, у Эдика вырвалось ХУМ.

— Согласен, назовем ХУМ, — засмеялся я. — Это священный слог в Тибете.

— Левый назовем ТАО, — продолжал я.

— Почему? — удивился Абдыбай.

— Найди, — похлопал я его по плечу. — Но на вдохе. Устреми вдох в беспредел, как вырвавшуюся из клетки птицу на свободу.

— Тут еще есть звуки, — сказал Эдик. — Вот И, Э, Ы.

— Об этом потом. Это называлось в Индии Мантра-йога, но самых больших успехов в этом добились на Тибете, насколько мне известно.

— Зачем же Т в ТАО? Т стоит как камень.

— Это в том случае, когда выдох был слабым и упражнение начинается со вздоха, — ответил я и наблюдал за их экспериментированием. — Не спешите, не работайте, не дышите механически.

— Не налегай на мышцы и силу, Абдыбай, — продолжал я. — Разве прану ты пил силой, механически?!

— Есть варианты, — удовлетворенно сказал Эдик.

— Согласен, но надо же с чего-то начать, — кивнул я. — Итак, советую наблюдать за собой, а потом я буду подсказывать. Без опыта эти знания бесполезны. Они — дорога в новое, а не в имеющееся. Здесь «знаниям», то есть умом не продвинешься.

— Согласен, — сказал Эдик. — Но ориентир нужен.

— Ох, уж эти интеллектуалы! А если бы ты оказался в пустыне, где во что бы то ни стало нужно выжить, тут и теперь?

— Ты и представляешь пустыню, — философски ответил Эдик. — Ты преподносишь неизведанное и там будет не прежнее. Но там есть подсказка условиями: жара, сухость, ветер, верблюд. Так, что либо условиями, либо словами. Выбирай.