Василий Ленский - Звезды Тянь-Шань

— Да, — твердо сказал я. — Он насыщает свою сущность правильностями с такой скоростью и до такой силы, что я не могу смотреть в его будущее без содрогания.

Старец удовлетворенно посмотрел на меня. Тень усмешки скользнула по его лицу.

— Ты тоже увлекся этим. Хорошо, что тебя восполняет другое. Не перешагни через черту. Время наступает торжества сил. Сила в убеждениях, сила в правде, сила в мышцах, сила в знании. Всякая крупица любой силы несет в себе насилие. Сила правды несет угнетение. Сила убеждений стоит на фанатизме. Сила мышц жаждет побед. Сила знания искажает сущность.

Он вновь погрузился в себя. Мы ждали. Было тихо, как это бывает, когда солнце вступает в свои права. Мирно жужжали пчелы и копошились в цветах.

Где-то недалеко пасека. Небо покрыло голубым шатром солнечный простор.

— Предназначенное тебе ты выполнишь, — вновь открыл глаза старец. — Держись сущности Дао во всем. Учись даже у детей. Не отдавай ничему и никому предпочтение. Жизнь складывается из всего, а не из выбранных частей. Ты это знаешь и умеешь. Но ты избрал среду с перекошенным человеческим лицом. По мере твоего разворота они будут уничтожать тебя, твоих ближних, твою основу. Помни, яд пауков привлекателен его силой. Век силы — век насилий. Насилия обосновываются другим насилием — правильностью. Правильность обосновывается другой силой — фанатизмом, уверенностью и тем, что так думают все.

Скользит змея правил по лицу Земли и остановить ее ты способен своей Сущностью…

За деревьями раздался топот лошади. Крепкий и спокойный мужчина сидел на ней. Он подъехал и легко спрыгнул на землю.

— Познакомься, — сказал мне аксакал. — Это Батыр.

Эдик с Абдыбаем загорали на солнышке и о чем-то тихо переговаривались.

Мы подъехали к ним. Спешились. Батыр подошел к ним и протянул твердую и дружественную руку. Вряд ли Эдик с Абдыбаем догадались, что это и есть тот самый Батыр. Вряд ли они догадались, что женой аксакала стала Айше. Полный жизненной мудрости, он после долгих странствий остался в ауле. Батыр оставил Айшу и время решило по своему. Аксакала звали Наурыз, что в переводе означает весеннее время. Он действительно нес жизнь. У них с Айше выросло двое детей.

Батыр вернулся недавно. Он не распространялся относительно своих странствий и поселился далеко в горах у старца.

Никто не знает, откуда появился старец. Не понимал народ его, а оттого побаивался. Редкие смельчаки ездили к нему, или кого гнала нужда и горе. Но малопонятно говорил он. Как можно осуждать правду? Как можно не признавать справедливость и считать ее насилием? Святой он. Кто же спорит? Но какой странный. Видит каждого насквозь. Знает все наперед. Говорит, словно кол в землю вдавливает.

— Сейчас я объясню вам дорогу к дунганам. Это часть рода Ша. Многое они могут, — сказал Батыр. — Не бойтесь их, но и не задевайте за живое! Даже почтенный старец способен ударом ноги срубить дерево.

Батыр подробно объяснил нам дорогу.

— Я через несколько дней вернусь, — сказал он и сел на коня.

Мы отправились в путь тут же.

Горные тропы подчас проложены водой от тающих снегов, подчас животными, где-то людьми, а местами естественными облысениями в кустарнике и траве. Идти было не сложно. Ветер еще дул с низины. Солнце в горах особое. Оно не печет, но обгореть можно сильнее, чем за большое время в долине.

— Пора разобраться, — сказал Эдик. — Что это там за чертовщина приключилась с Батыром и нами. Я в Айдахара не верю: воспитание не то.

— Согласен, но из того, во что ты веришь, ты уже исчерпал все. Способен ли ты срубить дерево ногой? Нет! Как же так? Ты постоянно тренируешься и уделяешь этому много времени. В чем причина?

Я знал, что интеллектуалы мнят в виде само-собой, что все можно объяснить. Никто и не собирается осознать, что сам интеллект имеет меру. Эта мера заложена в его энергетических мозаиках. Но зато Сознание можно двигать.

— Если я скажу тебе, что вблизи стойбища родителей Айше были выбросы паров ртути, которые дают цвета и давят голову, то ты удовлетворишься и…останешься тем, кем был.

— Что изменится, если я отброшу науку? — удивленно спросил он, так как вера в единственность науки и ее непоколебимость насаждалась интеллектуалами.

— Многое. Во-первых, ты не удовлетворяешься. Какие-то сущности, пьющие жизнь мобилизуют твое Сознание и твой поиск.

— Хо! — выкрикнул он. — Но это и будет наука!

— Нет. В интеллекте наука имеет свою меру. Представь себе, что ты строишь город, но материал для строительства подают в виде больших, в твой рост, цилиндров, — сделал попытку я показать, что все в науке двухполярно, а следовательно, иного она не зрит.