Яков Бирсави - Карлос Кастанеда. Утраченные лекции. Охота за Силой. Путь Собаки

— Теперь, наконец-то, вы узнаете, что стоит за этим предметом силы, и символом чего она является, — сказал он, взяв кость у Уилла и подняв ее высоко над головой. — Есть какие-нибудь соображения?

— Судя по атрибутам праздника Смерти, кость и является ее символом, — предположил Рудольф. — Только вы говорили, что символ связывает нас с Силой, но наша Сила не является смертью… словом, я не знаю, — видно было, что он запутался окончательно.

— Верно. Кость — символ смерти, — подтвердил Кастанеда. — И в то же время она — символ вашей силы. Но не той, которой вы будете служить (а некоторые уже служат). А символ вашей личной Силы. Присущей любому человеку. Как ни странно, но эта сила противоположна смерти. Эта сила — Жизнь.

— Удивительный парадокс, не правда ли? — с воодушевлением произнес Карлос. — Мертвая кость является одновременно символом и смерти, и жизни. Двух противоборствующих Сил. Однако противоречие это снимается на более глубоком уровне понимания.

Кость — первичный корень жизни, своего рода матрица, из которой постоянно обновляется плоть. Кость — уникальная органическая материя, не подверженная тлену. Это то единственное, что остается от человека на земле. В некоторых христианских течениях считается, что всеобщее Воскресение технически возможно именно благодаря тому, что кости человека нетленны. И в этом есть доля истины. Католичество и восточно-ортодоксальное христианство — две конфессии, не потерявшие связь с Духом — уделяют огромное значение костям праведников. В Греции существует традиция эксгумировать могилы святых, обмывать их кости вином и складывать в специальных хранилищах. В этих хранилищах постоянно совершаются моления; присутствующие на них получают духовный опыт потрясающей глубины.

Для мага кость — великий символ, ключ, открывающий источник огромной энергии. В отличие от христиан, для магов таким источником могут быть кости любого человека, а не только праведника. Это могут быть и кости животного.

Одно только созерцание кости может восстановить силы мага. Более глубокая медитация помогает остановить время и оказаться во вневременном пространстве.

Этой практикой мы и займемся. Прямо сейчас.

Кастанеда хлопнул в ладоши. В аудиторию вошли его помощницы и за несколько секунд убрали гирлянды и кадки с погремушками.

Мы уселись на пол в круг. Кастанеда сказал, что надо просто сидеть и созерцать свою кость, стараясь погрузиться в нее сознанием. Сам он стал считать от ста до одного.

Я взял кость, поднял ее на уровень глаз и стал таращиться. Скоро у меня заболели глаза, и мне пришлось прикрыть их. Спустя несколько секунд я открыл их и снова попытался смотреть на кость, но глаза почему-то болели еще больше. Превозмогая боль, я все-таки продолжал пялиться на высушенную коровью лопатку, но глаза скоро заслезились, и я закрыл их. Итак, смотреть на кость я не мог (не знаю, в чем было дело — может, аллергия на не выветрившийся запах автошампуня?). Но как же мне тогда было созерцать свой символ? И я стал просто думать о нем, вспоминать, как она выглядит, старался представить себе ее строение, цвета, текстуру.

Когда Кастанеда произнес «один», я с разочарованием понял, что медитация мне не удалась. Я честно пытался погрузиться сознанием в кость, но никаких откровений не получил. Для меня это все еще была мертвая говяжья лопатка.

— Вашим домашним заданием будет та же самая медитация, — сказал Кастанеда. — Только созерцать вы будете не эту кость, а собственный скелет.

Занятие четвертого дня началось позже, а закончилось раньше обычного. Я был этому рад: мои деньги подходили к концу и я рассчитывал, что Яков угостит меня обедом. Однако, вернувшись, я не застал его дома. Я было расстроился, но увидел на столе двадцатку и записку под ней:

«Ушел выполнять задание Кастанеды. Пообедай без меня».

— Вот это да! — восхитился я.

Бесплатные обеды не входили в условия моего договора с Силой, но я не сомневался, что это не что иное, как проявление ее заботы о своем слуге. Яков и раньше угощал меня обедами, однако никогда не предлагал это сам, и уж тем более, не оставлял для меня денег. Я не был слишком удивлен: Кастанеда же обещал, что Сила будет давать нам все необходимое.

— Интересно, какого служения ты потребуешь от меня? — обратился я к Силе, и сам испугался своей смелости. А если она ответит?