Клод д'Иже - Новое собрание химических философов

Когда материя похожа на расплавленную чёрную смолу, Философы зовут её вещью «Чернее чёрной черни», «их Свинцом», «их Сатурном», «их Вороном» LI и т. д. Они говорят, что следует мечом, то есть с помощью огня, отсечь голову Ворону и делать это, пока он не побелеет. Разнообразие цветов приготовляемой материи даёт возможность Философам называть её всеми именами, какие только есть у любых индивидуальных проявлений Естества. Её запах и свойства в свою очередь позволяют именовать её и иначе; всё это мы найдём в Трудах Мастеров, никогда не называющих материю её простым (vulgaire) именем, «по меньшей мере когда они конкретно на неё указывают» [112].

«Некоторые говорят, что в ходе работы можно увидеть все цвета, какие только способен человек вообразить; однако это софизм Философов, ибо проявляются только четыре цвета. Можно лишь сказать, что эти четыре — источник остальных. Красный цвет означает кровь и огонь, лимонно-жёлтый — обычную желчь и воздух, белый — флегму (мокрóту) и воду, чёрный — чёрную желчь и землю. Четыре цвета это четыре стихии».

Арнольд из Нового града. Чётки

(Arnaud de Villeneuve. Rosaire )

«Мастера часто отмечают лишь четыре основных цвета, наиболее чётких и стабильных, а именно — чёрный, белый, жёлтый или лимонный и красный» [113].

Вот что Философы говорят о чёрном: «Это хорошее предзнаменование грядущего успеха, явный знак того, что компост был приготовлен по всем правилам. Ворон — в какой-то степени каноническая печать Великого Делания, подобно тому, как звезда — знак его первичного субъекта (signature du sujet initial)» [114].

«Свет следует за темнотой подобно тому, как в Книге Бытия утро следует за вечером. Знаком света является белый цвет. На этой ступени, утверждают Мудрецы, их материя освобождена от всех примесей, тщательно промыта и очищена. При этом она предстаёт в виде твёрдых гранул или блестящих частиц ослепительной белизны » [115].

Если появляется красно-рубиновый цвет, это значит, что мы достигли всего необходимого, как об этом говорит Фулканелли [116]: «красный цвет — показатель ( signature ) высшей степени нелетучести и совершенства» [117].

XIV. Иоганн Даниэль Милий. «Реформированная философия». 1622 г.

Классические иероглифы работы в чёрном: вороны, могилы, мертвецы. — О.Ф .

Красный цвет означает восхищение (exaltation), преобладание духа над материей, верховенство, мощь и апостольское служение (apostolat) LII .

«Порядок изменения трёх этих цветов всегда один и тот же: от чёрного через белый к красному . Но так как естество (nature) по старой пословице ( Natura non facit saltus [118] LIII ) не знает резких скачков, между тремя основными цветами располагается множество промежуточных. Так как они преходящи и не столь определённы, Художник не придаёт им особого значения. Они лишь подтверждают непрерывность и поступательность внутренних изменений. Основные цвета сохраняются дольше, чем переходные, — они тесно связаны с химическим строением вещества. Тут не блики, мелькающие чуть ярче или чуть глуше на поверхности жидкости, а цвет самой массы вещества — этот цвет проявляется вовне и вбирает в себя все другие. Этот важный момент стоило, думается, уточнить» [119].

На сакральном языке зелёный цвет соответствует стихии воды, в которой совершается крещение, то есть возрождение. Поэтому зелёный — символический цвет произрастания, цвет всего, что способно развиваться.

«В древности чёрный цвет напоминал о первоначальных водах (eaux primitives) или о хаосе, в то время как зелёный обозначал Творение; чёрный цвет был посвящён морским божественным сущностям (divinités marines), переоблачавшимся в зелёное.

Земля имеет те же символические цвета; как материи сумеречной (ténébreuse), ей присущ чёрный, а как началу произрастания — зелёный.

Причину вменения этих двух цветов воде и земле найдём в законе естества: произрастание есть результат действия этих двух стихий; зелёный цвет указывает на их порождающее жизнь соединение, а чёрный — на разделение и смерть . Так притча о сеятеле указывает христианам на подобие возрождения растительному зерну, выходящему из недр смерти и зеленеющему в новой жизни. В " Апокалипсисе " говорится, что саранче запрещено вредить всякой траве на земле, всякой зелени и деревьям, а разрешено только людям, не имеющим на челе Печати Божией (см. Откр., 10:4).