Брюс Липтон - Спонтанная эволюция - Позитивное будущее и как туда добраться

Хаксли, получивший прозвище «бульдог Дарвина», поначалу сомневался, стоит ли ему соглашаться на эти дебаты, поскольку всерьез опасался пасть жертвой словесной эквилибристики мыльного Сэма. Тем не менее он поразил Сэма не в бровь, а в глаз своим знаменитым ответом: «Я отвечу на этот вопрос, ваше преосвященство. Возможно, приматы кажутся вам весьма убогими созданиями: и ума у них маловато, и грации; они глупо ухмыляются и бормочут что-то несвязное, когда мы проходим мимо их клетки. Но, как по мне, уж лучше быть потомком обезьян, чем состоять в родстве с человеком, который готов, словно проститутка, торговать своим несомненным чувством прекрасного и умом на службе у предрассудков и лжи».

Волшебная пуля Хаксли не просто свалила с ног Уилберфорса, но смертельно ранила саму церковь. В несколько секунд с дебатами было покончено — а заодно и со всей монотеистической парадигмой. После того как церковь почти два тысячелетия ведала путями человеческими, ей пришлось уступить светоч знаний — а вместе с ним и звание держателя базовой парадигмы человечества. Будущее человечества было передано в руки научного материализма.

До XVII века наука воспринимала жизнь как гармоничный процесс — одно из последних рудиментарных верований анимизма и его наследника деизма. Однако в течение столетия до Дарвина и за годы, прошедшие после его смерти, точка зрения представителей западной культуры радикально изменилась. Мы стали воспринимать Природу не как щедрую мать, а как дикие джунгли.

В значительной мере эта перемена во взглядах проистекает из ложных выводов, основанных на необъективных наблюдениях искаженной науки. То, что мы воспринимаем в Природе как насилие, является либо результатом взаимоотношений между хищником и добычей, либо следствием соперничества ради овладения территорией, пищей и партнерами для спаривания. Однако последняя форма насилия редко приводит к фатальным последствиям. Как только доминирование в территориальном споре установлено и признано, побежденное животное убегает прочь, но остается в живых. Так что в этом мире псы не пожирают псов. Да, псы пожирают белок и рычат на других псов, но они не пожирают друг друга.

Действительно, люди являются частью биосферы, но, к счастью, мы располагаемся на самой верхушке пищевой пирамиды. У нас уже нет естественных врагов среди хищников, поэтому, как заметил один циничный философ, мы охотимся друг на друга. Существует четко выраженная разница между насилием, сопровождающим охоту на оленя (это естественный процесс, соответствующий существующему миропорядку), и охотой на охотника (такое поведение выходит за рамки норм естественной морали, существующих в Природе). То, что мы превратили насилие в образ жизни, есть следствие ложного толкования законов Природы.

Случайно или нет, люди начали использовать насилие задолго до того, как нашей основной «операционной системой» стала теория Дарвина, согласно которой кто сильнее, тот и прав. Тем не менее Дарвин предложил человечеству научное обоснование бесчеловечного поведения, включая индивидуальное насилие и коллективное использование силы, особенно если последнее способствует массовому истреблению расплодившихся и неуправляемых представителей низших классов.

Дарвинизм нанес церкви еще один удар, когда потеснил идеалы религиозной морали своей концепцией о том, что цель оправдывает средства. С точки зрения « выживает наиболее приспособленный », конкурентоспособность народа сводится к его способности поддерживать или увеличивать свою численность из поколения в поколение. А как уж мы достигаем этой цели — благодаря любви или при помощи автоматов «Узи», — совершенно не существенно.

В конечном счете теория Дарвина поощряла «благоприятствуемые породы» создавать для себя еще более благоприятные условия. Более того, дарвинизм подразумевает, что каждому «благоприятствуемому» народу дозволено преследовать свои цели в ущерб человечеству в целом. Таким образом, теория Дарвина увела человечество от монотеистических законов Святого писания к научно-материалистическому закону джунглей: никаких правил, никаких моральных ориентиров — только победители и побежденные.

Хотя очень мало людей действительно прочли и поняли работы Дарвина, фразу « выживает наиболее приспособленный » знают все, хотя чаще всего понимают неверно. Эта фраза представляет собой не научную формулировку, а тавтологию. Заглянув в словарь, вы увидите, что английское слово fit («приспособленность») означает способность к выживанию. Так что, когда дарвинисты твердят свою мантру о выживании наиболее приспособленных, они фактически просто говорят о «выживании тех, кто наиболее способен к выживанию». Что ж, понятно. Но когда этот лозунг вбивают в психику людей, проиллюстрировав образом льва, преследующего газель, « выживание наиболее приспособленных » приобретает угрожающий оттенок и гонит адреналин в кровь.