Петр Успенский: Четвертый путь

Когда П. Д. Успенского спросили, намерен ли он опубликовать свои лекции, он ответил: «Какая польза в этом? Наиболее важными являются не лекции, но ответы и вопросы».

Настоящая книга состоит из дословных выдержек из бесед и ответов на вопросы, данных Успенским в период между 1921 и 1946 годами. Глава I является общим обзором основных идей, которые в последующих главах расширяются, вопрос за вопросом, в определенном порядке, которому следовал сам Успенский.

Чтобы достичь этого порядка, некоторый материал был изъят из своей хронологической последовательности; никоим образом не было сделано какого-либо изменения выражения или смысла.

О чем говорит настоящая система — Изучение психологии — Незавершенность человека — Изучение мира и изучение человека — Принцип масштаба — Возможная эволюция — Самоизучение — Многие «Я» — Разделение функций — Четыре состояния сознания — Самонаблюдение — Самовоспоминание — Две высшие функции — Неправильная работа машины — Воображение — Ложь — Отсутствие воли — Недостаток контроля — Выражение неприятных эмоций — Отрицательные эмоции — Изменение отношений — Наблюдение функций — Отождествление — Учитывание — Сон — Тюрьма и бегство из нее — Семь категорий человека — Механичность — Закон Трех — Закон Семи — Иллюзии — Мы не можем «делать» — Добро и зло — Мораль и совесть — Только немногие могут развиваться — А, В и С-влияния — Магнетический центр — Мы живем в плохом месте Вселенной — Луч Творения — Порядки законов.

Прежде, ЧЕМ Я НАЧНУ ОБЪЯСНЯТЬ ВАМ, что представляет собой настоящая система, и говорить о наших методах, я хотел бы особенно запечатлеть в ваших умах, что наиболее важные идеи и принципы системы принадлежат не мне. Это главное, что делает их ценными, так как если бы они принадлежали мне, они были бы подобны всем другим теориям, созданным обычными умами — они дали бы только субъективный взгляд на вещи.

Когда я начал писать в 1907 году книгу «Новая модель Вселенной» , я сформулировал самому себе, как это делали многие другие люди до и после меня, что за внешней стороной жизни, которую мы знаем, лежит нечто значительно более крупное, более важное. И я сказал тогда самому себе, что до тех пор, пока мы не узнаем больше об этом, все наше знание о жизни и о нас самих на самом деле ничего не стоит. Я вспоминаю один разговор в то время, когда я говорил: «Если бы было возможно принять в качестве доказанного, что сознание (или, как я буду называть его теперь, разум) может проявить себя отдельно от физического тела, могли бы быть доказаны многие другие вещи. Только это не может быть принято в качестве доказанного». Я считал, что проявления сверхнормальной психологии, такие, как передача мысли, ясновидение, возможность знать будущее, заглянуть назад в прошлое и т. д., не были доказаны. Поэтому я пытался найти метод изучения этих явлений и работал в этом направлении в течение нескольких лет. Я нашел таким образом несколько интересных вещей, но результаты были весьма неопределенны; и, хотя некоторые эксперименты были успешны, их было почти невозможно повторить.

В ходе этих экспериментов я пришел к двум заключениям. Во-первых, что мы недостаточно знаем обычную психологию, а поскольку мы не знаем ее, мы не можем изучать сверхнормальную психологию. Во-вторых, я пришел к заключению, что существует некоторое истинное знание: что могут существовать школы, которые точно знают то, что мы хотим узнать, но что по какой-то причине они скрыты и прячут это знание. Поэтому я начал искать эти школы. Я путешествовал по Европе, Египту, Индии, Цейлону, Турции и Ближнему Востоку; но только позже, когда я закончил эти путешествия, я встретил в России во время войны группу людей, изучавших систему, которая первоначально пришла из восточных школ. Эта система начиналась с изучения психологии, то есть именно так, как она должна была начинаться по моим представлениям.

Главной идеей этой системы было то, что мы не используем даже малой части наших способностей и наших сил. Мы имеем в себе, так сказать, очень большую и очень тонкую организацию, только мы не знаем, как ее использовать. В упомянутой группе употреблялись некоторые восточные метафоры, и мне говорили, что мы имеем в себе большой дом, полный прекрасной обстановки, с библиотекой и многими другими комнатами, но мы живем в подвале и на кухне и не можем выйти из них. Если люди говорят нам, что этот дом имеет верхние этажи, то мы не верим им, или смеемся над ними, или называем это суеверием, сказками, баснями.