Армандо Торрес - Загадка пернатого змея

У меня было четкое ощущение, что они вдвоем разыгрывают со мной какую-то шутку. Я отчаянно пытался успокоить свой разум, говоря себе, что вполне вероятно, дон Габинито прятался среди камней, а когда они решили испугать меня, он вылез, чтобы схватить мою руку, а дон Мельчор тут же занял его место. Однако в глубине души я чувствовал, что все не так. Тем более, дон Габинито был одет в ту же самую одежду, что и дон Мельчор.

После этого случая я сделался крайне подозрительным и научился безмолвно наблюдать за каждой деталью происходящего. Именно после того случая мне впервые пришло в голову, что я еще никогда не видел дона Мельчора и дона Габинито одновременно.

И только гораздо позже я прочувствовал весь размах маневра дона Мельчора. Когда он был доном Габинито, он менялся так радикально, как физически, так и психологически, что становился действительно другим человеком, убеждая в этом всех окружающих. Даже после того, как я узнал секрет его превращений, я все равно автоматически вел себя с доном Габинито одним образом, а с доном Мельчором — другим.

Мы нередко принимали участие в литургиях, составляющих часть религии нашей группы, где нас обучали различным сторонам католической веры. Вначале я был крайне недоволен этим, полагая, что уже прошел этот этап в своей жизни, и мне не хотелось тратить время на глупости. Однако мне предложили рассматривать эту задачу как вызов, и в итоге я согласился ее принять.

Я помню, что читал в одной из книг нагваля о том, что в нашей битве за безупречность идет в счет делание не того, что нам нравится, а того, что нам не нравится. Быть воином в идеальных условиях, значит быть бумажным воином. Это значит, что бумажные воины при встрече с неожиданными ситуациями, выходящими из-под их контроля, становятся неуклюжими людьми, до абсурда обнажающими свою личную важность.

Каждый раз, присутствуя на мессах или молитвах, которые регулярно проводились в домах верующих, мы обсуждали различные вопросы веры. Один раз мы присутствовали на проповеди о десяти заповедях закона божьего, а когда вернулись домой, целители преподали нам свою версию этих заповедей и объяснили, как они их интерпретируют. Дон Мельчор говорил:

— В первую очередь необходимо выйти за пределы привычного человеческого понимания Бога, которое унаследовано от европейской цивилизации. Это слишком инфантильно — представлять бога в виде бородатого человека, сидящего на троне на манер средневековых королей. Верить в такое — это все равно, что верить в детские сказки, как например, в историю о Санта Клаусе, которую рассказывают детям в раннем возрасте, и которая в определенный момент становится первым большим разочарованием для человека. Не столько из-за того, что Санта Клауса не существует, сколько из-за того, что родители его обманывали. В этот момент ложь становится частью его жизни, и именно в этот момент ребенок теряет свою невинность.

Чтобы понять Бога, необходимо вернуть себе свою изначальную невинность, как тогда, когда мы еще верили в Санта Клауса. Единственный способ понять Бога — это абстрагировать его, поскольку все представляет собой вибрирующую энергию, а когда мы осознаем, что являемся частью этой самой энергии, тогда мы становимся одним целым с Богом.

Если представить все те миллиарды галактик, которые существуют во Вселенной, каждая со своими триллионами солнц, каждое солнце со своими планетами, вращающимися вокруг нее, и подумать о том, как слаженно все это работает, то даже атеистам становится очевидно, что существует некая громадная сила, создающая и поддерживающая весь этот мир. Даже атеисты чувствуют, что все существующее является проявлением чего-то неизмеримого, непостижимого, и именно это люди назвали Богом. В каждой религии и в каждой культуре у этой бесконечности имеется свое имя.

Ученые называют эту безымянную силу гравитацией, не понимая того, о чем они говорят. Мы используем названия, которые достались нам от древних, однако, в конечном счете, названия и имена не имеют значения. Имеют значение только те усилия, которые мы прикладываем, чтобы войти в контакт с этой силой — с Богом.

В противоположность учениям, пришедшим вместе с конкистадорами, где Бог представлен в виде человека, нас учили тому, что он является безличной силой, которая содержится абсолютно во всем существующем.

Как уже говорилось, «Эту силу совершенно не интересует человечество как вид, и еще меньше ее трогают отдельные индивидуумы. Человеческая часть Орла слишком незначительна, чтобы затронуть целое».