Тайша Абеляр - Магический переход. Путь женщины-воина

Мой переходный период закончился сразу после того, как Эмилито упрекнул меня в том, что я неправильно поняла его замысел. Начиная с этого времени он полностью прекратил разыгрывать роль своенравного шута и стал очень требовательным наставником. Я больше не слышала от него пространных рассуждений о том, что такое двойник, или объяснений каких-то других магических понятий. Мне больше не приходилось выслушивать утешительные речи. Я работала много и упорно. Каждый день с утра до вечера я ни на минуту не покладала рук. И лишь вечером, изнемогая от усталости, я засыпала в домике на дереве.

Продолжая заниматься кунг-фу и работая в огороде, я должна была также готовить обед и ужин. Смотритель научил меня разжигать печь и готовить простые блюда. Следует отметить, что моя мать тоже пыталась научить меня этому, но потерпела полную неудачу. Поскольку теперь у меня были другие дела, я обычно засыпала все что нужно в горшочек и ставила его в печку, а затем приходила позже и ела. После нескольких недель приготовления одного и того же плова я добилась наконец того, что он стал вкусным. Эмилито даже заметил, что я стала если не довольно хорошим поваром, то, по крайней мере, таким поваром, еда которого съедобна. Я отнеслась к его словам как к комплименту, потому что ни разу в моей жизни то, что я готовила, — будь то отбивная или торт — не было съедобным.

Мы каждый раз ели в молчании. Тишина нарушалась лишь тогда, когда он хотел мне что-то сказать. Но когда завязать разговор хотела я, он похлопывал по своему животу, напоминая мне тем самым о своем утонченном пищеварении.

Как и раньше, большую часть времени я посвящала вспоминанию. Смотритель велел мне проработать еще раз те же самые события с участием тех же людей, что и раньше, только на этот раз я должна была заниматься этим в домике на дереве. Я так привыкла подниматься в него каждый день, что потеряла свой врожденный страх высоты. Мне нравилось проводить время на свежем воздухе. Очень приятен для меня был вечер, когда я занималась особыми делами. Под руководством Клары я занималась вспоминанием в пещере. Тогда мое доминирующее настроение было мрачным, тяжелым, земным и нередко имело примесь страха. Но под руководством Эмилито мое вспоминание в домике на дереве приобрело новые качества. Оно стало легким, воздушным, прозрачным. Я припоминала события с беспрецедентной ясностью. То ли у меня прибавилось энергии, то ли дело было в том, что я находилась над землей, но воспоминания стали необычайно подробными. Все стало более ярковыраженным, но в то же время не так заряженным жалостью к себе, мраком, страхом или сожалением о случившемся, что было очень характерно для моих прежних занятий вспоминанием.

Клара предлагала мне писать на земле имя каждого человека, которого я встречала в своей жизни, а затем стирать его рукой, когда я очистила дыханием все, что ассоциировалось у меня с этим человеком. Эмилито же заставлял меня писать имена людей на сухих листиках, а затем подносить к. ним горящую спичку, когда я заканчивала работать с воспоминаниями о них. Он дал мне специальное приспособление для сожжения листьев. Это был металлический куб высотой двенадцать дюймов, в стенках которого были аккуратно сделаны маленькие круглые дырочки. Половина одной грани куба была прозрачной — в нее было вмонтировано стеклышко, напоминающее маленькое окошко. Верх куба открывался, и на нижней стороне крышки было длинное отверстие. Со стороны окошка был небольшой рычажок, который вдвигался внутрь и выдвигался оттуда. К нему можно было привязать спичку и зажечь ее трением о шероховатую поверхность внутренней стороны крышки после того, как она оказывалась закрытой.

— Для того, чтобы ты не могла прямо смотреть на огонь, — объяснил Эмилито, — ты должна наколоть листок на острие с тем, чтобы когда ты закроешь крышку, он оказался внутри ящика. Затем смотри внутрь через окошко и с помощью рычажка зажги спичку, поднеси ее к листику и наблюдай, как он сгорает, оставляя после себя золу.

Глядя на пламя, поглощающее листик, я должна была вбирать в себя глазами энергии огня, но внимательно следить за тем, чтобы не дышать дымом. Он приказал мне ссыпать золу в специальную металлическую коробочку, а использованные спички — в бумажный пакетик. Каждая из спичек представляла собой символ человека, имя которого было написано на листике, который сгорел от этой конкретной спички. Когда коробочка переполнялась, я высыпала ее содержимое с верхушки дерева, давая возможность ветру разнести золу во всех направлениях. Я получила приказ опустить пакетик с сожженными спичками вниз на специальной веревке, а Эмилито взял его щипцами, и поместил в корзинку, которую он использовал лишь для этой цели. Он был очень внимателен в том, чтобы не касаться ни спичек, ни пакетика. Я могла лишь догадываться о том, что он закапывал их где-то на холмах или высыпал в ручей, чтобы вода унесла их по течению. Он заверял меня, что правильная утилизация спичек — это завершение процесса разрыва связей с миром.