Луис Хамон - Хиромантия - практикум и реминисценции

В одну из дождливых ночей, когда лесная тьма при свете лампы в студии казалась еще темнее, послышался громкий стук в дверь. За все это время художник ни разу не имел посетителей. Он испугался, и, когда открыл замок, в его мастерскую вбежали два беглых каторжника в ужасных и разорванных тюремных робах. Они закрыли дверь и потребовали пищи. От голода преступники были готовы разорвать ему горло. Но еды в доме не было — даже кусочка хлеба. Трудно сказать, что сделали бы эти отчаявшиеся люди, если бы один из них не бросил взгляд на лицо Христа, который, как живой, возвышался в углу студии. В следующий миг беглые каторжники пали перед картиной на колени и затем под стоны ветра за стенами дома поведали Господу свою историю. Едва они закончили молитву о прощении, как за дверью послышался топот ног. Громкий стук в дверь распространился эхом по дому. Когда полиция вошла, художник был один. Преступники исчезли.

— Сегодня вечером из Синг-Синга сбежали двое убийц, — сказал офицер. — Увидев свет, мы подумали, что они могли вломиться в ваш дом, но...

Он посмотрел на картину Христа и добавил:

— Конечно, это не то место, где нам нужно искать преступников. Доброй ночи, сэр. Извините, что нарушили ваш покой. Пойдемте, парни. Не будем терять зря время.

Когда шум их шагов затих, из-за картины вышли каторжники и, вновь упав на колени перед Христом, поклялись оставить преступную жизнь и следовать закону Божьему, чтобы однажды припасть к Его стопам. Эти два человека по-прежнему живы — они отвернулись от темного прошлого и ныне героически трудятся во имя Христа в одной из африканских стран.

Лишь несколько персон, которые вели активную публичную жизнь, не пережили той или иной опасности от своих визитеров. Я тоже не оказался исключением из правил. Летом 1894 года я упорно работал над хорошо известной книгой «Язык руки». Поскольку мне приходилось консультировать многочисленных посетителей, я вел прием до шести часов вечера, а затем трудился над рукописью. И вот однажды субботним вечером около 9.30 ко мне вошел секретарь.

—Сэр, в прием ной находится человек, — доложил он. — Но виду джентльмен. Несмотря на мои возражения, он настаивает на встрече с вами. Говорит, что этот визит очень важен и что он будет весьма благодарен, если вы нарушите правило и примите его в столь поздний час.

—Возможно, у него серьезная проблема, и я смогу оказать ему посильную помощь. Пусть он войдет.

Я отложил типографские листы, которые проверял после проведенной корректуры, перешел к приемному столу и включил яркую электрическую лампу. В комнату вошел мужчина. Я лишь заметил, что он действительно выглядел как джентльмен, был чисто выбрит, аккуратно пострижен и имел седые виски. Меня немного удивила гримаса тревоги на его лице, но клиенты часто волнуются, и я не придал этому значения. В тот жаркий вечер вторая дверь в мою комнату была открыта. Он заметил это и спросил:

— Она ведет на лестницу, не так ли?

То были единственные слова, которые он произнес. Когда я начал осматривать его левую ладонь, он вдруг сунул правую руку под полу пиджака и выхватил оттуда длинный острый кинжал. Не успел я и глазом моргнуть, как он нанес сильный удар в мое сердце. Инерция толчка сбросила меня с кресла на пол. К счастью, кинжал попал в массивный портсигар, который находился в кармане моего жилета. Этот аксессуар был подарен мне мадам Нордикой. Если бы не его металлическая коробка, я парил бы уже на небесах в виде бестелесного духа.

Еще один подарок — револьвер (от клиента, которого я убедил не кончать жизнь самоубийством) — лежал в моем кармане. Я вытащил его в надежде напугать нападавшего. В ту же секунду перед моими глазами мелькнула блеснувшая сталь, и я получил еще один удар, который, прорвав одежду, попал мне в бок. Я выстрелил в воздух. Испугавшись громкого звука, мужчина выругался, выбежал через открытую дверь и сбежал вниз по лестнице, которая выходила на Пятую авеню. Это заняло у него в половину меньше времени, чем ушло у меня на написание предыдущей фразы. Жильцы верхних квартир прибежали на помощь. Они вызвали полицию и карету «скорой помощи».

Поскольку я отделался только неглубоким порезом, то отказался отправляться в госпиталь. Доктор прочистил рану и остался на ночь, чтобы присмотреть за моим состоянием. Инцидент породил многочисленные слухи. Газеты посвятили ему большие статьи, и в знак сочувствия американский высший свет прислал мне множество писем. Полиция сделала все возможное, чтобы найти нападавшего, но эти усилия оказались безрезультатными. Лишь через некоторое время я узнал о причине таинственного покушения на мою скромную персону.