Фридрих Хуземанн - Образ человека как основа искусства врачевания - Том I. Анатомия и физиология

Такие состояния равновесия устанавливаются между построением и распадом в общем, между кислородным и углекислым процессами, сердечным и дыхательным ритмами и т. п. Различные, установленные до сих пор «константы» в органических явлениях (уровень сахара в крови, кровяное давление) в действительности представляют собой положения равновесия между противоположными процессами.

При этом дело обстоит так, что полярные процессы переходят в болезни (гипергликемия /гипогликемия; гипертония /гипотония и т. д. ), а здоровье лежит посредине, как это было представлено в предыдущей главе. Но это среднее состояние не должно быть постоянным; это исключало бы возможность деятельности Я. Скорее, «физиологический диапазон» колебаний, например, кровяного давления, позволяет астральному телу включаться в большей или меньшей степени. Только односторонность, т. е. фиксация на одной стороне, является болезненным явлением. Также широта «душевного диапазона» является предпосылкой для богатой душевной жизни, которая в экстремальных случаях то возносится к «небесному ликованию", то спускается до «смертельной тоски». Оцепенение чувств не позволяет Я переживать и использовать душу.

На центральное значение терморегуляции для человеческого организма мы уже указывали. Здесь же мы кратко остановимся на тесной связи ее с волевой жизнью.

Благодаря собственной температуре тела человек всегда находится в определенных волевых отношениях с внешней температурой: под влиянием внешней жары он чувствует себя вялым, не желающим действовать; холод побуждает его к движению. Предположим, что «физическая терморегуляция» осуществлялась бы не в районе 20°, как это на самом деле происходит, а в районе 5°, тогда человек при современных температурных условиях был бы вынужден весь год то ускорять, то замедлять свой обмен веществ, чтобы поддерживать собственную теплоту. Это означало бы, что при высокой внешней температуре едва ли была бы возможна телесная работа, иначе собственная температура поднялась бы слишком высоко, тогда как при низкой температуре он все время побуждался бы к движению, которое бы в первую очередь имело бы целью производство тепла; или же из-за непроизвольных мышечных сокращений (дрожь, озноб) любая целенаправленная деятельность сильно затруднялась бы.

Очевидно, что возможность терморегуляции является предварительным условием свободной активности воли и возникновения человеческой культуры. Между состоянием паралича воли, вызываемого высокой внешней температурой, и усиленного движения, вызываемого холодом, человеку остается еще много места для вариаций. В этом диапазоне человек, свободный от непосредственного принуждающего действия природы, может чувствовать себя волевым существом, способным к культурной деятельности.

Но всем этим заданы лишь предварительные условия для внедрения Я в телесность. Если же оно действительно внедрилось, то это всегда ведет к изменению физиологических процессов и нарушению природных ритмов с соответствующими последствиями.

Мы уже говорили, что всякая мыслительная деятельность сопровождается процессами распада. Мышление оставляет следы в мозге, но само оно, вследствие этих отношений к мозгу, остается неизменным.

Далее, мы рассматривали связь чувств с ритмическими процессами дыхания и сердечной деятельности. Если бы дыхание полностью было включено в космические ритмы, то оно было бы источником сил для человека, но он не мог бы говорить. Сообщение того, что происходит в душе, было бы возможно каким-то другим способом, но мы не могли бы иметь при этом своеобразного ощущения, что, с одной стороны, в слушании мы переживаем душевные состояния говорящего, и в то же время своим свободным суждением можем противостоять сказанному. Чтобы индивидуальная душевная жизнь могла развиваться в чувствах и речи, человек должен прерывать дыхательный ритм.

Древние народы сознавали тесную связь сердечной функции с душевными процессами. И хотя современное научное исследование центральным местом для души выбирает головной мозг, мы все же говорим и сегодня: «на сердце камень», «сердце сжалось от страха», «остановилось от ужаса», «сердце точит печаль», «от всего сердца», оно «готово выпрыгнуть от радости» и т. п. Гений языка знает о непосредственном действии душевных процессов на сердце, в особенности таких глубоких ощущений, как любовь и ненависть, часто приобретающих большое значение для судьбы человека. Экспериментальная психология и медицина проследили эти связи и в большей степени подтвердили их. [101] Ср. L. Braun: Herz und Psyche in ihren Wirkungen aufeinander. Leipzig 1920; K. Fahrenkampf: Der Herzkranke. Stuttgart 1931. E. Wittkowert: Einfluß der Gemütsbewegungen auf den Körper. Wien, Leipzig 1936; M. H. Göhring: Über seelisch bedingte echte Organerkrankungen. Stuttgart 1937; H. D. v. Witzleben: Herz- und Kreislauferkrankungen in ihren Beziehungen zum Nervensystem und zur Psyche. Leipzig 1936. С того времени появилось множество публикаций на эту тему, которые мы не можем здесь привести, но которые существенно расширяют эту тему.