Максимиллиан де Лафайет - На пути к посвящению. Тайная духовная традиция ануннаков

Колизей, тогда еще новый и опрятный, был до отказа забит народом. Под приветственные возгласы толпы к своему месту под бархатным балдахином прошествовали император и императрица, принаряженные по случаю праздника. Все с нетерпением ждали момента, когда дикие звери, мучимые голодом и жаждой, будут рвать на куски таких же, как они, людей. Кроме Феклы, на арену был брошен еще один мужчина. Толпа радостно зашумела в ожидании кровавого зрелища. Со скрипом поднялись тяжелые железные ворота, и оттуда, ослепленные солнечным светом, выскочили три зверя — два льва и львица. Самцы, потряхивая роскошными гривами, стали кружить по арене, тогда как львица прямиком направилась к Фекле и замерла перед ней, подобно послушной собачонке. Зверюга не делала ни малейшей попытки схватить добычу, а терпеливо ждала.

Один из львов быстро убил мужчину и начал неторопливо пожирать его плоть. Толпа была разочарована таким поворотом событий. Люди жаждали кровавого зрелища, и столь быстрая гибель жертвы их не устраивала. Второй лев припал к земле и прыгнул, рассчитывая схватить Феклу через голову львицы. Но львица взметнулась в воздух и убила его одним ударом. Толпа зашумела. Второй лев оторвался от еды и тоже попытался напасть на Феклу, перепрыгнув, как и первый, через стоявшую на его пути львицу. Та бесстрашно метнулась ему навстречу. Однако ей не удалось убить самца первым ударом. Сцепившись, оба зверя покатились по земле в яростной схватке и в конце концов погибли от причиненных друг другу ран. Голодная львица пожертвовала своей жизнью, чтобы защитить Феклу! Ошеломленной толпе это должно было казаться настоящим чудом. Юная женщина, окруженная телами жертвы-мужчины и трех мертвых львов, стояла с высоко поднятой головой, бесстрашно разглядывая многолюдную толпу. Она даже улыбалась им.

«Освободите девушку! — раздались женские крики. — Ее защищают боги!» Фекла что-то прокричала в ответ, однако слова ее затерялись в многоголосом шуме.

— Можешь себе представить, я заявила им, что богов не существует, а меня охраняет сам Иисус Христос, — промолвила Баалшамрут. — Счастье еще, что никто меня не расслышал. Смотри дальше.

«Свободу ей! Свободу!» — кричало все больше женщин. Император выглядел несколько растерянным: он не знал, то ли ему утихомиривать толпу, то ли подчиниться ее требованиям. Внезапно со своего места поднялась императрица. «Ее следует освободить, — заявила она, опуская по традиции большой палец. — Эта женщина подчинила себе дикого зверя. Не иначе как она девственница и находится под защитой богини Весты. Я настаиваю на ее освобождении». Император, явно довольный тем, что решение было принято за него, тоже опустил палец. Один из рабов спустился вниз и увел Феклу с арены.

— Императрица опустила палец вниз, Синхар Баалшамрут? — в удивлении заметил я. — Разве не следовало поднять его вверх? Ведь она даровала тебе свободу.

— Это заблуждение, которым вы обязаны голливудским режиссерам, плохо знавшим латынь. На самом деле все было как раз наоборот.

— А почему львица стала тебя защищать?

— Зверем управляла Моя Наблюдательница, — ответила Баалшамрут. — В общем, я покинула Рим и отправилась на поиски Павла, чтобы и далее проповедовать перед людьми. Я встретила его за городом, и мы вместе отправились в путь, однако на этот раз все было иначе. После сцены со львами люди решили, что я творю чудеса, и молва об этом разнеслась по всей округе. Куда бы мы ни приходили, люди обращали больше внимания на меня, а не на Павла. Конечно же, ему это не нравилось. Павел, хоть и не имел ничего против моего присутствия в качестве скромной ученицы, женщин никогда не любил и не доверял им — о чем можно судить даже по его писаниям. Когда я столь внезапно прославилась, он стал опасаться, что я узурпирую его власть. В конце концов он меня предал. Сделать это было достаточно просто, поскольку как раз в то время я решила навестить родителей в Маалуле. До меня дошли слухи, что мой бывший жених, Тамир, умер нелепой смертью. Напившись с друзьями, он возвращался к себе домой и попал под колеса запряженной волом телеги. Отец мой к тому времени тоже умер, и мне хотелось примириться наконец с матерью.

Мирайя показала мне маленький городок, не сильно отличающийся от современного. Фекла стояла на пороге дома, беседуя с матерью.

— Тамир умер, мама, — говорила она. — Он больше не сможет потребовать меня в жены. Почему ты не хочешь простить меня? Почему не хочешь разделить со мной веру в Иисуса Христа, нашего Спасителя?