Максимиллиан де Лафайет - На пути к посвящению. Тайная духовная традиция ануннаков

— Благодарю тебя, Синхар Баалшамрут. Ты и представить не можешь, насколько счастливым сделало меня твое предложение.

— Ну почему же, знаю, — сказала она с сердечной улыбкой. — Я знаю, и тоже чувствую себя счастливой. Но нам пора.

Она взяла меня за руку, и в мгновение ока мы оказались на пыльной улице, перед местом моего заточения. Двое тюремщиков, прислонившись к запертой двери, курили и о чем-то болтали друг с другом. Нас они не видели. Баалшамрут глянула на них без всякого гнева, но с явным отвращением.

— Эти люди — зло, — сказала она. — Они глупы, порочны и бесполезны. Может, мне стоит убить их? Хочешь, чтобы я их уничтожила?

— Нет, они не стоят беспокойства. Они — лишь пешки в игре, — ответил я. — Если ты убьешь эти двух, на их место найдут других, и те также погрязнут во зле. Нам лучше уйти. Не исключено, что этих растяп убьют их же сообщники, поскольку я ведь все-таки бежал из тюрьмы.

— Что ж, — сказала Баалшамрут, — ты прав. Пора отправляться в путь.

В мгновение ока мы перенеслись в Маалулу. Это был маленький, ничем не примечательный городок с населением в две тысячи жителей. На небольшом пятачке сгрудились унылые здания с плоскими крышами голубого и коричневато-желтого цвета. Солнце палило нещадно, однако само место ничуть не напоминало пустыню: здесь и там виднелись островки травы, а вокруг города тянулись виноградники и фиговые деревья. Сам городок выглядел сонным и скучным. Куда интереснее были окружавшие его скалы. Эти скальные массивы, расположенные на восточных склонах гор Аль-Каламун, падали вниз отвесными стенами, отчего городок казался пчелиным ульем, примостившимся на краю пропасти. Склоны гор были покрыты валунами и источены глубокими пещерами. Часть пещер имела естественное происхождение, но многие были высечены людьми еще в незапамятные времена.

— Я не раз возвращалась сюда с тех пор, как превратилась в настоящего ануннака, — заметила Баалшамрут с теплотой в голосе. — За столько веков место почти не изменилось. Тут очень красивые монастыри. Их всего два: Мар-Саркис, или монастырь Святого Сергия, и православный монастырь Мар-Фекла. Вот туда-то мы и отправимся.

— Почему именно туда? — поинтересовался я.

— Потому что он назван в мою честь. Я хочу, чтобы ты взглянул на него и на ту маленькую пещерку, что находится за монастырем. Там я и расскажу тебе свою историю.

— Назван в твою честь, Синхар Баалшамрут? — в замешательстве переспросил я. — Но он же носит имя святой Феклы!

— Все верно, — с улыбкой ответила Баалшамрут. — Видишь ли, Жермен, я и была Феклой. В каком-то смысле, я продолжаю оставаться ею по сей день, хотя и не люблю думать о себе как о христианской святой…

Я был немало озадачен, однако решил не донимать Баалшамрут вопросами — привычка, от которой мне удалось избавиться с большим трудом. Мы направились к монастырю. Само здание, сложенное из обточенных временем камней, располагалось на нескольких уровнях, что придавало ему известное изящество. По лестнице мы поднялись на верхнюю террасу, где я увидел церковь с куполом и пещеру, в которой струился ручеек. Людей здесь почти не было, и вся атмосфера этого места была проникнута покоем и безмятежностью.

— А тебе известно, что люди здесь до сих пор говорят на арамейском? — спросила Баалшамрут.

— Впервые слышу. Я знал, что это место было оплотом христианства, однако понятия не имел, что они говорят на арамейском. Ты, должно быть, имеешь в виду его современный диалект?

— Увы, да. В основном это современный диалект арамейского, однако он не слишком отличается от древнего языка. Не сомневаюсь, если бы Павел выступил здесь сегодня со своими проповедями, его бы поняли без особого труда.

— Павел?

— Да, Павел из Тарса. Тот самый, что использовал Иисуса из Назарета в качестве предлога для обращения людей в свою новую религию.

— Так ты была знакома с Павлом?

— Да, и весьма хорошо. Правда, не с самого начала. На тот момент, когда мы встретились, он был странствующим проповедником и успел обойти уже немало городов. Мне тогда исполнилось только восемнадцать. Мои родители, Онесифор и Теодосия, пользовались большим уважением в местной общине. К тому же они были весьма богаты. Сама я была счастливо помолвлена с молодым человеком по имени Тамир, который также происходил из очень хорошей семьи. Этот брак организовали наши родители — в то время так было принято. Тем не менее Тамир любил меня, а я думала, что люблю его. В то время я считала его добрым и хорошим человеком. На самом деле мало кто из людей может похвастаться такими качествами, но я об этом еще не знала. Себя я тоже считала обычным человеком, ведь тогда еще ничего не знали про ДНК и мне ни разу не доводилось слышать про ануннаков. В общем, наши родители готовили пышную свадьбу, когда в Маалулу пришел Павел из Тарса. Случилось так, что я сидела у окна, когда Павел проповедовал у соседнего дома, и слышала каждое слово. Его учение буквально загипнотизировало меня. Мне казалось, Небеса открылись передо мной.