Елена Панова - Крылья Кхарту

Болью в пространстве, всхлипом предсмертия, меня вернуло в то место, где я присутствовала привидением принцессы.

Воспользовавшись отсутствием моего внимания в том месте, к уже изрядно увядшему телу брата-заговорщика, приблизился дворецкий казначей, держа в левой руке чашу с водой. Поднеся ее к губам распятого, он подождал, пока тот сделает несколько глотков, и молниеносно вонзил в грудь клинок, ярко сверкнувший на солнце.

Чаша, ударившись о камень, раскололась, осколки разлетелись. Жизнь этого тела, которое так и не доиграло свою Игру, закончилась.

А моя игра только началась.

Прости и ты меня, Дионисий. Ударом остановили твое жестокое сердце, но жестокость не останавливается ударом, он только ее умножает.

Посеянная единожды ненависть дает пышные всходы, такие, что мир содрогается.

Я открыла глаза оттого, что казалось, сердце выпрыгнет из груди, хватая ртом воздух. Как будто вынырнула из воды из-за нехватки воздуха. В пространстве висел непрерывный звон. Он пугал тело, было непонятно, где я нахожусь. Медленно вернулось понимание, я узнала этот звук — телефон, это звонит телефон! А я? Кто я? Я — Лена. Да, я — Лена, и живая. Огромное облегчение и счастье, что все, что я переживала и чувствовала, позади. И никогда уже не вернется ко мне. Мне хотелось, чтобы оно не возвращалось больше никогда. Но суть Игры такова, что все происходит не так, как ты желаешь, а так, как должно происходить.

Следующая волна живых воспоминаний нахлынула на меня вновь через несколько дней. Намного мягче, чем в первый раз, второй раз всегда легче, чем первый. Однако впечатляло это всё не меньше.

Медленно погружаясь, золотой саркофаг оставлял след в моем сознании. Внутри было тесно и мягко. Длинные крылья покрывали мое тело, и я как будто запахнулась этими крыльями, спряталась, забыв про все на свете.

Саркофаг все глубже и глубже погружался в жидкость. Мое сознание раздвоилось, чувствуя тело изнутри, одновременно наблюдая поверхность этой жидкости. Она пузырится, вот уже пошли пузыри со стороны головы, на поверхности они беззвучно лопаются, и маслянистые капли, попадая на каменную поверхность, прилипают, начинают медленно расползаться в стороны. Тяжело дышать, тяжело быть. Тяжело, на грудь что-то давит.

И как будто повторение старой записи на диске, возникает в сознании вопрос.

— Кто я, что я?

Жидкость мягко плещется, я ее так четко вижу. Словно внимание раздвоилось. Я — внутри, я — снаружи.

Саркофаг большой, около трех с половиной метров в длину, а ширина приближается к двум, и такое ощущение, что он находится в бассейне. Рассеянным вниманием пытаюсь восстановить целостную картину. Бассейн округлый, его окружает цветной бордюр. Если вглядеться в эту цветность, то начинают различаться знаки и фигуры, выстроенные в определенном порядке. Внимание скользит по этим узорам, и в сознании от этого чередования фигурок и знаков появляется сначала Звук, а потом странно знакомая мелодия. Я смотрю свысока, но пока не понимаю, что это и как. Где и почему?

Внимание не идет дальше этого саркофага, натыкаясь на невидимые границы, которые отбрасывают любую попытку вернуться к своей Памяти, сминая намерение в тугой клубок жгучей боли. И только мгновение отделяет эту боль от ненависти.

— Ненависть. Ненависть. Ненависть. Что-то это мне напоминает, очень знакомое состояние.

Кадры старой порванной судьбы мелькнули и погасли. Звучание мелодии усилилось, она происходила из Ниоткуда и затихала в Никуда, от ее переливов становилось тесно в самой себе, и тяжелая вязкая тоска разливалась и поглощала меня.

Вспышка памяти обожгла болью и остервенением — похоронили заживо! Тяжесть и печаль удерживали меня в беспамятстве своей вязкостью. И она, эта вязкость, заполняла пространство, и вспышки памяти гасли, едва успев озарить мое сознание. Напрягаясь всей своей сутью, прилагая неимоверные усилия, вспоминаю... Безысходность, вплавленная в сознание, двигается, как бусинка по нитке. Бусинка за бусинкой, и некуда деться, пока эта нитка не развяжется.

И внезапно огромное пространство распахивается передо мной. Ликование наполнило сердце. Вспомнила!!!

Журчащим ручейком суть произошедшего события наполнила разум, следом возник еще один звенящий ручей, и потоки событий предстали предо мной ясной картиной.

Они начали разворачиваться с того момента, где я увидела себя поднимающейся по ступенькам, и там каждый шаг был наполнен величием и достоинством. И это все было внешне, а внутри — огромное напряжение от долга и ответственности, взваленного на плечи, и вероятно, не по моей воле. Хотя ощущение силы и величия присутствовало в душе, позволяя управлять своими эмоциями.