Теун Марез - Туманы знания драконов

В связи с вышесказанным уместно вспомнить о Курьере нагваля, человеке, главным образом предрасположенном к самоцвету 20, то есть благородству, ведь следует иметь в виду, что в конечном счете именно благородство составляет внутреннюю сущность воина. Вместе с тем, как уже неоднократно говорилось, воин понимает благородство совсем не так, как обычный человек. Истинное благородство есть продукт связи смирения и понимания (2) и абсолютной свободы (0).

Хотя мы уже обсуждали самоцветы 2 и 0, будет весьма уместным несколько подробнее остановиться на глубинном смысле таинственного самоцвета, не обладающего числом, ведь несмотря на то что мы приписываем этому самоцвету число нуль, он, в сущности, означает ничто, то есть Не-Что-то.

Отдать должное самоцвету 0 в этой книге никоим образом невозможно, поскольку, по правде говоря, можно посвятить многие тома одному лишь этому самоцвету, и все же более чем вероятно, что даже тогда читатель не ощутил бы себя более информированным, ибо как возможно объяснить что-то, что по сути своей есть не-что-то. Поэтому давайте для наших нынешних целей довольствоваться лишь констатацией того, что самоцвет 0, будучи не-чем-то, есть начало всех самоцветов и присутствует в каждом из них. Подобно своему прародителю — духу человека, нагвалю, самоцвет 0 есть пустота, содержащая всякую вещь, ведь как бы ни парадоксально это звучало, пустота есть основа осознания, ибо в этой пустоте природа, сущность и предназначение всего сущего раскрываются в вечном настоящем. В рамках такой пустоты, то есть того аспекта осознания, которому не приписывается никакое число, не возникает никаких вопросов, так как здесь нет чего-то, предназначенного для понимания. Точно так же в рамках пустоты нет свободы, поскольку здесь нет чего-то, от чего можно быть свободным. По этой причине она именуется абсолютной свободой. Не следует, однако, понимать сказанное буквально, так как не что-то не подразумевает пустоты. Утверждение, что пустота есть не-что-то, означает лишь, что она не то, что мы можем выразить словами, ведь по сути своей она есть Невыразимое.

Из всего этого ясно, что истинное благородство есть продукт связи смирения и понимания (2) и пустоты (0). Подоплека этого столь обширна, что ее чрезвычайно трудно передать словами. Наиболее уместным было бы говорить о ней в контексте глубочайшего изречения философа Сократа: «Я мудрейший человек в мире, ибо я один знаю то, что ничего не знаю».

В этом поистине блестящем изречении Сократ попытался, насколько это было для него возможным, выразить словами истинную сущность благородства; толтекскому же воину, хорошо знакомому со свойствами слов, оно поистине говорит больше, чем тома книг. Однако для того, чтобы вскрыть все его нюансы, потребовались бы весьма пространные разъяснения, и лично я в этом плане всегда питал к Сократу безмерную зависть, ведь даже если тот, кто хорошо знаком со свойствами слов, способен высказать все, что требуется, проблема состоит в том, что ученики, ступающие на Путь Воина, никогда не бывают хорошо подготовленными. Судя же по учению Сократа, его ученики приходили к нему, будучи вполне образованны!

Следует, тем не менее, иметь в виду, что смысл этого заявления Сократа заключается по большей части в признании смирения, — Сократ достаточно понимал в жизни, чтобы отдавать себе отчет в том, что относительно жизни в более широком смысле, жизни, единицами которой являемся все мы, никто из нас не знает многого. Лишь невежественный глупец, заключивший себя в тесный футляр своих воззрений на мир, способен полагать, что его рациональный разум может дать ответ на все что угодно. Таким образом, утверждая, что он знает, что ничего не знает, Сократ, по сути дела, в величайшем смирении отступал, склонив голову, так как был полностью готов признать, что даже вся его мудрость философа ничто по сравнению с тем, чего он не знает. Такое понимание, неизбежно влекущее за собой смирение, само по себе выдает в нем весьма мудрого человека.

Кроме того, говоря о себе «я один», Сократ имел в виду свое все-единое Я, полноту самости, и слова «я один знаю» на самом деле означают «я, все-единый, знаю». Представляется очевидным, что единственно возможное истинное знание есть знание самости, то есть знание полноты самости — все-единого, и когда такое знание становится вполне осознанным, человек действительно может сказать: «Я, все-единый, знаю» или «Я знаю все – единое (то есть себя)». Однако Сократ не просто констатирует, что он знает полноту самости, так как продолжает: «Я один знаю то, что…», имея в виду «Я, все-единый, знаю то, что…» Что есть то, что? Сократ сам отвечает на это, говоря «ничего», то есть, не-что-то, аспект осознания, именуемый пустотой. Между тем, он подчеркивает тот факт, что его знание пустоты является осознанным, так как предваряет ответ словами «я знаю (ничего)». Иными словами, Сократ фактически утверждает следующее: «Я сознаю себя все-единым, который знает то, что именуется не-чем-то, однако я полностью осознаю то, что знаю».